– Мой… – Она неопределенно взмахнула рукой.

– Что, поругались? – удивилась я.

– Да ты что? – засмеялась Катя. – Придет он скоро. Не волнуйся.

– Ч-ч-через по-по-полгода вы до-до-должны сдать мне в-в-вторую к-к-книжку, – сказала Графиня Вишенка. – А мы на-на-начинаем PR-компанию в по-по-поддержку вашего б-б-б-ренда. И з-з-знаете что?

– Что?

Оказывается, миллион долларов запросто умещается в целлофановый мешок.

– До-до-добавляем че-че-человечности. Ни-ни-никто не п-п-п-одозревает, что вы ж-ж-женщина и мать. Все ду-ду-думают – ка-ка-карьеристка и ту-ту-тусовщица.

– Нет, про ребенка я не хочу.

– Но мы уже до-до-договорились с н-н-несколькими обложками – вы с ребенком. В-в-вдвоем. Улыбаетесь в ка-ка-камеру.

– Нет, я не могу с сыном.

А если маньяк – она? Графиня Вишенка? Не зря у нее на столе постоянно эта черешня?

– Служба безопасности, которая занимается поимкой маньяка – меня преследует маньяк, – запрещает мне говорить о ребенке с журналистами.

Я внимательно смотрю ей в глаза.

– М-м-м-маньяк? – Она слегка приподнимает брови.

– Ага, – киваю я.

– А что он х-х-х-хочет?

– Хочет, чтобы я не притворялась фруктом, если на самом деле – овощ.

– О-о-о-ригинально, Я вздохнула.

Если бы я не стала писателем, я бы была Дедом Морозом.

Меня бы ждали в каждом доме, к моему приходу готовились бы и не обращали никакого внимания на то, что моя борода из ваты.

Никто бы не плакал, когда я уходила, потому что я бы никогда не уходила навсегда. Я бы всегда возвращалась. Через год. И может быть, даже с новой бородой. И – в любом случае – с целым мешком подарков.

Я была бы счастливым Дедом Морозом.

Мы склеивали с Антоном игрушки из картона и вешали на елку.

Александр принес золотистый спрей и блестящие нитки.

Мы покрывали все подряд краской из спрея и подавали «свежеиспеченные» игрушки Александру, который стоял на лестнице и прикреплял их к самой макушке.

Мы закрасили золотом все конфеты, деревянную вешалку, игрушечную машинку, плюшевого мишку, маленькую кастрюльку для молока и все остальные мелкие предметы, которые оказались у нас под рукой.

Антон еще позолотил свои подтяжки, и мы использовали их вместо гирлянды.

В качестве ответного жеста Александр позолотил свой ремень.

Им мы украсили верхушку. На модной пряжке блестели буквы DG: Dolce & Gabbana.

– Теперь у нас елка в тренде, – обрадовалась я.

– Мама, ты тоже должна дать какой-нибудь предмет! – возмутился Антошка.

Я сняла тапочек, и после легкой обработки спреем он занял почетное место между плюшевым мишкой и золотой конфеткой.

Неожиданно для нас Антошка позолотил фотографию Тимати, так что остались видны одни глаза, и тоже подцепил портрет на елку.

Мы посыпали все это вместе искусственным снегом, и Александр сказал, что это самая красивая елка в его жизни.

– И самая веселая, – добавил он.

– И моя, – сказала я, глядя ему в глаза.

– И моя, – согласился мой сын за компанию.

В прошлом году он забросил на верхушку елки футбольный мяч, в результате чего она рухнула и половина игрушек побилась.

– Ну, я поехала, – сказала я своему бывшему мужу, после того как мы уложили Антона спать. В десять минут первого.

– Ты слышала, какой он сказал тост?

– Чтобы все желания исполнялись?

– Ага.