— А вот если, например, я хочу убить человека, то что мне надо делать? — спросила я у Кати, когда она позвонила мне, чтобы обсудить Олесин поступок.

— Тогда тебе надо сходить к психиатру, — сказала Катя. — Это ты из-за Олеси так?

— Нет. Меня раздражает президент Америки. — Что я говорю?

— А… — Катя немного помолчала. — Меня тоже, если честно.

Забеременеть самостоятельно у нее не получалось. Катя решила делать ЭКО — экстракорпоральное оплодотворение.

— Это, конечно, ужасный процесс, — рассказывала она, — через день надо наблюдаться у врача (у меня Торганова — самая лучшая), каждый день делать уколы в живот; кроме того — бесконечные уколы в попу, пока что-то там не случится с желтым телом. Я уже хотела было взять суррогатную маму, — вздохнула Катя, — пусть бы она делала все эти процедуры; знаешь, желающих полно — десять тысяч долларов США всего плюс снимаешь ей где-нибудь квартирку и приставляешь охранника. И привозишь фрукты и книги. И классическую музыку. Удобно, да? Но мой не согласился. Прям ни в какую. Говорит, не хочу, чтобы моему ребенку передавались гены какой-то там неизвестной колхозницы. Хотя уже давно доказано, что через кровь мамы ребенку ничего не передается. Но ему же не объяснить.

Катя вздохнула.

— Ладно тебе. — Я попробовала ее утешить. — Зато будешь ходить с таким животиком. И у тебя там будет маленький. Ты кого хочешь?

— Не знаю. Девочку, наверное. Ее наряжать можно.

— Мальчика тоже хорошо. А твой кого хочет?

— Ему все равно, он просто хочет ребенка. Представляешь, раз он на спермограмму согласился?

— А как это?

— Я так смеялась! Мы приехали туда, там эти женщины, беременные, в очереди, кругом фотографии детишек; я-то ему обещала, что его никто и не заметит, но с ним же охрана, представляешь? Все смотрят, а я ему ключик даю и на дверь показываю: мол, тебе туда. Думала, он убьет меня сейчас. А он ничего, ухмыльнулся и меня за собой потащил. Там комната два на два и журнал Playboy на табуреточке. А потом выходишь оттуда с колбочкой, и опять все смотрят. Никакого интима!

— И что?

— Ждем результатов. Там от подвижности этих сперматозоидов многое зависит.

Я заехала в «Вини». Коллекционный фарфоровый сервиз для Барби стоил ненамного дешевле, чем мой парадный мейсенский.

Потопталась около двухсантиметровых настольных ламп. С настоящим шелковым абажуром и электрическим шнуром с вилкой. Купила тоже.

Содержание Барби обходится дороже, чем содержание ребенка.

В отделе для новорожденных я купила несколько штанишек и костюмчик для Сережи.

Надеюсь, Светлана больше не распускается. А еще говорила: «У меня большие планы». Все они только говорить и могут. Бедный ребенок даже заикался от крика.

Светлана сказала мне, что хочет переехать к родителям Сержа. Попросила помочь перевезти вещи.

Конечно, помогу.

Скоро будет год, как погиб Серж. Соберутся друзья. Мы со Светланой будем сидеть с двух сторон от его родителей. Дальше — будут сидеть наши дети. Я лучше вообще не поеду туда. Или… Соберу всех в ресторане, а Светлану не приглашу.

Моя свекровь была радостно возбуждена. Они готовились к переезду внука.

Я смотрела на их суетливые приготовления и счастливые лица и думала, что все мои тревоги по поводу Светланы — это обычная бабская ревность. И что Сережа должен был появиться на свет хотя бы для того, чтобы снова ожили эти высохшие от слез старики.

— Видишь, какие у нас дела, — сказала мама Сержа, как будто извиняясь.

Я кивнула.