— И заставила, провозгласив публично, что императрица Российская, а не Лифляндская, и будет издавать те законы, которые считает наиболее полезными государству.

— И все уверены, что с твоей подачи?

— Девочка, постарайся все же не просто слушать. Следующий шаг — ввести эти положения для всей России. И очень многие мгновенно просчитали следствие. Русских вельмож тоже коснутся ограничения! И они оказались правы. Позже вышел еще один указ, определяющий возможность выкупить вольную. И отказать по дурному характеру или еще каким причинам нельзя. Закон!

— Страшно, — подумав, сказала она.

Точную фиксированную сумму указать было невозможно. Суммы и цены растут, в разных местах стоимость земли разная, да и люди не одинаковы. Один с профессией, другой простой пахарь. Потому размер выкупа помещичьего крестьянина определялся суммой, которая приносила ежегодно проценты, равные оброку, уплачиваемому выкупающимся.

Конечно, здесь имелись скользкие моменты, как в любом законе. Особо ушлые помещики могли и задрать сумму оброка на огромную высоту, но тогда они имели шанс доиграться до бунта. А чуток поднять расценки вполне нормально. Должны же хоть что-то получить взамен? Тем более массового выхода до сих пор не заметно. Землю ведь с собой не унесешь. А такие суммы могли иметь лишь разбогатевшие на отхожих промыслах. Ну так они и знали, куда идти. Только не каждому дано подняться.

В центральных губерниях процентов сорок на оброке, в северных доходит местами до восьмидесяти, но серьезные капиталы завелись у одного из ста таких ходоков. И то удачно в сравнении с прошлым. Они теперь могут записываться спокойно в мещанство и купечество.

— Четыре серьезных заговора последовало, — с усмешкой сообщил я, — не считая обычных болтунов. Даже по пьянке молвить: «Нынешней-де государыне, надеюсь, недолго жить», — достаточно опасно. Таких не меньше сотни просторы Сибири осваивают. Нервов потрачено много, но я и сейчас считаю: оно того стоило для пользы державы.

— Так все-таки ты!

— Общий проект писал, не отрицаю. Без Анны Карловны сам бы ничего не сделал. Здесь воля нужна и поперек многих идти. И не испугаться. Много на свете критиков, но крайне мало готовых и способных в любой момент и по первому требованию занять место критикуемого им и выполнять на пользу государства, а не себе в карман.

— А теперь они все вокруг Дмитрия собрались, — понимающе подвела итог Софья.

И это мой огромный просчет. Я сделал ставку на наследника. Петром его не зря назвали, с дальним прицелом. Пусть и не лично воспитателем был, но подбирал учителей, составлял программу обучения, объяснял непонятное и вводил в курс происходящего. Царевич был «бодр умом» и охотно узнавал новое, будучи любопытным и сообразительным от природы. К двенадцати годам в совершенстве овладел латынью, знал польский, французский и немецкий языки. Он читал труды эллинских и римских классиков философии, изучал математику.

К шестнадцати высказывал вполне здравые суждения и вел переписку со многими известными учеными и людьми. Не стеснялся спрашивать совета и перепроверял его у других специалистов, поступая на манер умудренного опытом мужа. Ну кто мог заранее знать, что, полностью соответствуя своему тезке, первому императору, полезет в холодную разлившуюся Неву, спасая людей, и умрет от воспаления легких?

Если бы хотя бы за год до этого не выдали замуж за короля Дании Кристиана VII единственную дочь Анны и его сестру Елену! Вполне могла повторить путь матери и стать императрицей. Ничуть не хуже характером, и в отличие от сыновей Анна ее любила, лично занимаясь воспитанием. А вышло то, что вышло. Не проявлявший особенных способностей и не готовившийся править Дмитрий выиграл в основном — остался жить, и заменить его некем.