А если кто и подкинул этим ребятам пару монет лично меня пугануть, он вряд ли представился по всей форме. Беднякам я дороги вроде бы не переступал, да и не станут нищие нанимать сомнительных чужаков. Компаньоны мои по разным деловым гешефтам подсылать тоже не станут. Не те люди, да и воспитание.

Кое-кто раньше вполне способен был дать в морду, вроде Козьмы или Демида, но с моим дворянством уже чувствуют свое место. Разве на спину украдкой плюнут — чего серьезнее не посмеют. Да и договорился я со всеми нормально, не стал жилы дергать и лишать последнего. Какой им смысл?

Графы с отребьем лично не якшаются, через посредника все справят. Ну назовут кабак, где встречались. Дальше что? Искать концы муторно и заранее известно — бесполезно. Да и не верю. Никому особо не мешаю. Я в политике нуль, полный. Должностей не имею и ни на что не влияю. Вот перейди дорогу кому-то всерьез — могло бы и приключиться.

— В карманах у них пошарь, — говорю на прощанье. — Вдруг что интересное найдешь. По-любому трофеи честно заработал.

— Это уж как водится, — пробурчал Керим за моей спиной. Не прошло и минуты, там раздался сдавленный стон. Не в курсе, принялся он исполнять обещания насчет шинкования или пока развлекается, но проверять не стану.

— Надо было убедиться, — уверенно заявил он поздним вечером, когда наконец мои мытарства по привлечению народа к уборке трупов и отправлению живого в тюрьму закончились. Мы, добравшись до дворца, уселись за стол. Поужинать, а заодно и выпить — кому как, а лично мне не мешало. — Вдруг подсылы, так и еще придут.

Уж больно денек выдался неординарным. Я изрядно пополнил мысленный реестр недостатков и глупостей в здешней России. Никто не желал брать на себя обязанности заниматься происшествием. Полиции в моем понимании не существовало. То есть нечто имелось в виде пресловутых будочников, перегораживающих по ночам кварталы и обязанных следить в них за порядком, чистотой, сомнительными людьми, — список положенного оказался при ближайшем рассмотрении длинен. Другое дело — реальность. Чаще всего они и не высовывались на крики: своя шкура дороже.

С офицерами положение тоже обстояло не лучшим образом. Чаще всего в полицию попадали после армии — пожилые или инвалиды, не сделавшие карьеры. То есть, скорее всего, неудачники, глупцы и неумехи. Более умные предпочитали лучше оплачиваемую и престижную службу. Знанием законов даже начальство не было обременено, никаких методичек в принципе не существовало, как и курсов по повышению квалификации. Ну и вели себя начальники соответствующим образом. Чаще всего поступая не по правилам, а по справедливости. Иногда это даже хорошо, но не когда полицейский отрабатывает взятку.

— Так не подсылы!

— А знать этого заранее нельзя.

Как ни странно, мы застали живого в здравии. И даже членов у него на первый взгляд не поубавилось. Хотя судя по боязливым взорам, бросаемым на Керима пленным украдкой, все же допрос оказался достаточно жестким.

— Зато теперь знаем.

— Наверное, не про всех, но четырнадцать человек убитых — тоже не самое приятное. Ишь, додумались свидетелей не оставлять — и никто, мол, не узнает! Пропали — и все.

Мы со своими бандитами оказались как бы вне поля деятельности здешних органов. Тем, что за городской чертой, должна заниматься армия. Мои попытки доказать, что разрешение на строительство выдано как раз полицмейстером и, значит, случай входит в их компетенцию, натолкнулся на сплошную глухоту. Оно им надо — создавать себе проблемы?

Пришлось сбегать до ближайшего офицера. Слава богу, я измайловцев знаю достаточно многих, и они меня тоже.