Наконец она облегченно выдохнула.

– Это очень и очень плохие имена, – она опустила руку, давая Стасу говорить. Ордынцев невольно отметил, что ее руку сложно было спутать с рукой живого существа. Во-первых, она была слишком холодной и твердой, а во-вторых, невероятно гладкой. Словно бы создавая свое тело, Кутисакэ-онна не подумала о необходимости сделать ладони хоть чуточку шершавыми.

– Вы видели их? – с интересом уточнил Стас, пытаясь понять причину столь панического страха.

– Нет, но что-то внутри меня говорит об их опасности. – дух немного подумала. – Они сильные. Намного сильнее меня. Очень злые и голодные. До крови и плоти. До скрежета и хруста костей, до резни, из которой они и родились…

– Это и неудивительно, – поспешил Ордынцев растормошить собеседницу из этого подозрительного транса. – Гигантское плотоядное дерево, выросшее на поле сражений и не менее огромный скелет, рожденный опять же из битвы, резни или голода. Слуги о них рассказывали, пускай и мельком.

Стас привел мысли в порядок, взяв небольшую паузу.

– Вот только смерть, как я и сказал, лишь одно из условий для рождения сильного екая. Второе же условие, если что, это лишь мои собственные догадки, заключается в наличии очень сильных, зачастую, отрицательных эмоций.

Ордынцев от переполнявших его чувств даже взмахнул рукой.

– Именно из этих двух составляющих мы видим, что люди в момент своей смерти и испытывая сильные отрицательные эмоции иногда способны на перерождение в ёкая. Однако, как и в ситуации с той же лютней, этот процесс оказывает серьезное влияние на саму суть получившегося существа. Как лютня сменила облик и свою суть, так и вы забыли свое имя и, вполне возможно, сейчас эта внешность, совершенно не ваша.

– А ты смелый, Широ-кун, – екай наклонила голову набок. – Говорить такое девушке, надо быть, – она выдержала паузу. – Очень честным человеком, – ее глаза изобразили улыбку. – Я рада, что в тебе не ошиблась.

– Мы подходим к самому важному, – Стас лишь кивнул на сомнительный комплимент. Слишком уж давно его не называли честным человеком. К тому же, тот, кто, скорее всего, следил за ним во время всех разговоров, начиная от Ючи и заканчивая Акиро, уж точно должен был знать его «честность».

– Из всего мной сказанного, можно прийти к выводу, что из-за обилия самых разных смертей, потерянных музыкальных инструментов и прочих безумных условий, не должно быть ни единого похожего друг на друга ёкая. Однако это совершенно не так!

Ордынцев покачал головой.

– Существуют вполне себе четкие виды ёкаев, и духи из этих категорий встречаются в самых разных точках мира. И, что важно, они впрямь похожи друг на друга. Возьмем, к примеру, вас, Кутисакэ-онна. Я же могу это сделать? – на всякий случай уточнил Ордынцев.

– Тебе не нужно спрашивать, Широ-кун, – глаза девушки таинственно мерцали. – Мне очень интересно, что ты скажешь дальше.

– Благодарю вас, госпожа. Итак, Кутисакэ-онна. Вы относитесь к довольно редкому и сильному виду ёкай. Судя по тому, что я услышал, ваш вид происходит из убитых женщин и девушек, которых нечестно оболгали и жестоко умертвили. К примеру, за возможную неверность и порочную связь с другим мужчиной в тайне от мужа.

– Да, – тихо пробормотала дух, опустив лицо, от чего черные волосы прикрыли его. – Я помню… Но я ничего не делала, но он не хотел слушать…

– Скорее всего в момент смерти вы были злы на него и на весь мир. Ваши эмоции и ваша же смерть позволили родиться новому ёкаю, который взял часть ваших воспоминаний. Однако далеко не все. Вот почему вы многого не помните, в том числе и свое имя.

Стас гордо замолчал, после чего нахмурился.