Левиафан плавно скользнула за шиворот, привычно обматываясь вокруг тела. Сам же Ордынцев устало пыхтел, таща на себе эти лишние килограммы.

«Ничего», – успокаивал сам себя мужчина: «Скоро ты вырастишь большой-пребольшой и это я уже буду на тебе кататься. Вот тогда отольются кошке мышкины слезы».

После того, как их двоица пару раз выходила к внешней части цитадели становилось понятно, что они спускаются вниз.

– Должен предупредить, – старый целитель замедлился и неохотно повернулся к Стас. – Тот, кого я тебе представлю, далеко не самый лучший для тебя вариант. Однако других попросту нет. Когда кончится война и нагрузка снизится, то я смогу дать тебе другого сенсея. Но сейчас придется работать с тем, что есть.

– А в чем проблема? – насторожился Стас. У него возникло отчетливое чувство, что ему хотят с честными глазами спихнуть какой-то «неликвид».

– Тут так сразу и не скажешь в чем проблема, – таинственно протянул Хидэо. – Может проблема была в его отце, а может и я не досмотрел. Кто теперь уж поймет?

«Понятнее не стало».

– А вот мы и пришли. – они подошли к крепкой даже на вид двери, которую старик с ходу толкнул, входя внутрь.

– Ну что, горечь моих седин и разочарование моих глаз, делаешь на этот раз?! – способ приветствия старика заставил Стаса немного опешить.

– Дедушка?! – в глубине помещения кто-то обо что-то ударился и это что-то со звоном упало и разбилось. Послышалось шипение и еле слышимые проклятия.

– Дедушка-дедушка, – проворчал старый целитель. – Хоть иногда я в этом и сомневаюсь. Ну вот как у моего сына мог получится такой вот внук?! Скажи честно, что ты мне не родной, и я тебя даже прощу!

Стас, закрыв за собой дверь, вошел внутрь и огляделся, после чего удивленно распахнул глаза.

Помещение было широким, с низкими, серыми потолками. Но в отличие от коридоров, здесь горели самые настоящие масляные фонари, развешанные как на стенах, так и на крюках над какими-то из столов.

Часть из мебели была расположена вдоль стен и на ней стояли десятки глиняных сосудов и амфор. Более того, среди них попадались и изделия из мутного стекла в виде колбочек и грубоватых змеевиков.

Имелись и шкафы с рядами свитков или просто наваленных в кучу бумаг.

Да это же лаборатория. Примитивная, конечно, но лаборатория! Получается, внук Хидэо, кто-то вроде алхимика или ученого? Так почему он зовет его разочарованием?

Имелось и то, что раздражало педантичную натуру Ордынцева до глубины души – беспорядок.

Последний был отдельной темой для разговора. Одного взгляда на все творившееся вокруг непотребство хватало, чтобы понять, что организованность совершенно не про хозяина этого богатства.

О чем и не преминул заметить аж надувшийся от злости Хидэо.

– Бездарь! Я же тебе сказал убрать тут все! Что это за свинарник, о Боги дня и ночи?!

– Дедушка, но я уже убрал…

– Да неужели?!

– Просто потом все опять… – оправдания молодого парня затихли толком не начавшись под испепеляющим взглядом старика.

Но стоит все же остановиться на виде этого самого внука.

Молодой, нескладный парень лет двадцати двух. Взлохмаченные коричневые волосы, явно недружащие с расческой, аристократическая бледность из-за редкого выхода из своих каменных «казематов». Одежда на нем висела, как на вешалке, а легкая небритость окончательно завершала образ.

Прямо сейчас этот уже вполне взрослый по местным меркам парень неуверенно переминался с ноги на ногу, боясь поднять на грозного деда взгляд.

– Как же с тобой тяжело, – Старый целитель помассировал пальцами переносицу, словно надеясь, что за это время его внук чудесным образом исчезнет.