Промежуток между этими двумя событиями был небольшим, но он все же позволил почувствовать разницу между «волнами».

И стоило наступить «второму раунду», и итак поганая ситуация стала еще хуже.

Как стало понятно, чуть раньше они держались лишь потому, что противник не хотел почем зря терять солдат, поэтому осторожничал. Теперь же, когда благодаря многочисленным пробоинам в линии стен барьер Гайбацу работал очень плохо, началась серьезная игра.

Конечно, там, где стены выглядели лучше, светящиеся иероглифы еще появлялись, но вот в местах пробоев они лишь беспокойно мигали, не в силах воплотиться в реальности.

Но вернемся к бою.

Полные сил войска воителей и самураев ударили подобно латному кулаку в челюсть усталого бойца. То есть, разом вышибли половину зубов и поставили на грань жизни и смерти.

Чтобы выжить, немногочисленные выжившие были вынуждены организоваться в группки, попутно шаг за шагом, отдавая свои позиции.

И стоило понимать, что запасы праны у них были отнюдь не бесконечными. Единственный, кто все еще мог позволить себе энергозатратные техники, был сам Ордынцев.

Лишь благодаря ему в какой-то момент они были еще живы и не погребены под валами рвущейся к ним воды.

Горящие фиолетовым огнем скалы разбивались на куски, но на их место вставали новые, чтобы с ними случилась та же самая судьба.

Оставшиеся в живых самураи Рашта и воители Сумада на этом участке стены скучковались вокруг землянина и изредка выстреливали слабыми техниками на остатках праны.

То и дело один из них падал с истощением и далеко не всегда этих несчастных получалось утащить вглубь строя.

Ситуация была ужасной, но жизнь всегда умеет приятно удивлять, становясь еще более кошмарной.

В пылу битвы можно было невольно забыть о высших Мизуно, а вот они о крепости совсем не забыли.

Так как барьер приказал долго жить, то техники высших больше ничего не могло сдержать.

Чудовищные волны, водяное сверло на тонкой кружащейся ножке, тончайшая водяная нить, но сжатая с дикой силой, от чего способная резать, почти, что угодно.

Больше не сдерживаемые необходимостью работать сообща высшие расстарались своими лучшими и опаснейшими техниками. Высшие Сумада пытались противодействовать, но всех заблокировать они не могли чисто физически.

Единственное, что спасало воинов Рашта — это присутствие Хагицудо среди них, иначе техники Мизуно уже стерли бы их с лица земли.

Тем не менее в паре мест барьер был пробит и, пользуясь тем, что воины Хигацудо умело отошли в сторону, высшие Мизуно устроили «смыв», размазав всех средних воителей и самураев в зоне удара по второй линии стен и холму.

Число же погибших асигару даже не стоило считать.

Именно тогда прозвучал благословенный сигнал на отступление. Иероглифы же над первой линией стен, мигнув, исчезли, чтобы возникнуть уже у второй линии. Да, они горели слабее и не так ярко, но все еще собирались защищать людей от буйства беспощадной стихии.

Израненные, уставшие и опустошенные войска Рашта, осыпаемые в спины десятками техник, отступили к последней линии обороны.

И хоть протяженность второй стены была намного меньше, из-за потерь они все равно толком не могли покрыть ее бойцами.

Те, кто уцелел, жевали восстанавливающие прану таблетки, попутно с мертвецким безразличием смотря, как Хигацудо перестраиваются к последнему штурму. Сил на эмоции больше не оставалось. Можно было даже заметить позади войск высших Мизуно.

Ордынцев оглядел их собственное поредевшее воинство и тяжело вздохнул, буквально рухнув на заботливо подставленные кольца Левиафан.

Рядом села прямо на камень и Мари. Каэда, в отличие от окружающих людей чувствовала себя довольно бодро, но тоже с беспокойством всматривалась в приближающийся конец.

Стас с раздражением ухватился за неприятно упирающийся в грудь кусок пластины брони и, оторвав его, выбросил.