— Эх, узнаю старого доброго Змея, — с легкой улыбкой покачал головой Джишин. — Все идет в задницу, мир на грани пропасти, вокруг разброд и шатание, а мой друг, Широ, все такой же невозмутимый. Иногда я тебе даже завидую. Тоже хочется смотреть на все вокруг с холодной головой.

— Ты удивишься, но далеко не всегда, это благо, — чуть нахмурился Стас, для которого случайные слова Джишина прозвучали подобно жестокой насмешке.

— Понятное дело. У всего есть свои нюансы и отрицательные стороны. — отмахнулся Джишин, усаживаясь обратно на почетное место. — Как добрались? И сразу говорю, с Кейташи мы еще не встретились. Надо выждать время, чтобы не было ощущения, будто я приказал прийти ему на разговор. Сейчас только обиды Мизуно не хватает.

— Политика, — понимающе кивнул Стас. — А как у нас тут дела?

— Как-как, хреново, что еще можно сказать. Все деморализованы. Ведь на что можно надеяться, если мы проиграли тогда, когда у нас были все карты на руках? Постоянные стычки между оммёдо и ёкаями, как и между воителями и самураями, уже гребанная норма. Пока все еще держится, но неизвестно сколько это продлится.

Стас внимательно слушал жалобы Джишина, постепенно составляя картину происходящего.

— Но ладно, поговорим чуть попозже, сейчас ко мне должны прийти старосты ближайших деревень, которые поставляют нам продукты. Их что-то сильно обеспокоило, от чего они все настаивали на встрече.

Стас лишь кивнул. Ему было, что обдумать.

Тем временем ждать делегацию крестьян пришлось недолго.

Внутрь зашли шесть мужчин в возрасте, которые немедленно рухнули на колени, уткнувшись головами в пол, ожидая, когда им разрешат говорить.

— Пусть один из вас говорит за всех, — повелительно махнул рукой глава Сумада.

Небольшая заминка и один из старост, обладающий посеребренными сединой аккуратными усиками и бородкой, посмел поднять лицо, чтобы наконец заговорить.

— Беда, господин. Поля поразила страшная хворь. Растения чернеют и гниют. Некоторые же и вовсе меняются. Скотинка тоже меняется… — под конец голос крестьяне дрогнул и, перейдя на драматический шепот и вовсе затих.

— Что ты молчишь, говори! Что с ними случилось! — вышел из себя Джишин ударив, ладонью по коленке.

Вздрогнув от шлепка, староста торопливо заговорил.

— Ведет себя странно, болеет, смердит, но не дохнет, а тот, кто посмеет эту живность съесть, умирает в страшных корчах. Мы пытались дары духам приносить, но не слышат нас духи больше. Господин, простите, молю Ками, простите, но у нас больше нет полей! Растения погибли, вода отравлена и нам нечем платить вам налог! Нам самим почти нечего есть!

Рука Джишина внезапно затряслась, но он этого не замечал, невидящим взглядом таращась на отбивающего поклоны старосту от сводящего с ума давления жажды крови. Остальные даже не посмели поднимать головы.

Сам же Стас начал массировать глаза рукой.

Им надо было уничтожить хаос очень и очень быстро, ведь скоро они столкнуться с новой проблемой, а именно фатальной нехваткой еды.

В голове Ордынцева мелькнула и свилась ядовитой змеей неожиданная мысль.

Может быть в новых условиях большое число жертв — это не так уж и плохо?

Глава 17

Ледяной ветер яростно трепал теплые одежды, в которые зябко закутались собравшиеся здесь люди и не только. С раздражением и беспокойством они отворачивали лица от сыплющегося с серого неба мелкого снега.

Жавшиеся к женщинам маленькие дети с удивлением ловили неряшливые хлопья, пытаясь рассмотреть их поближе. Но те немедленно таяли на их маленьких ладошках, заставляя их забавно ойкать от холода.