Боги, в лесу, простым лесником, он был счастливее...

Боги, неправда. И в лесу, когда он был лесником, его защищал Жерл. Защищал так же помня о его происхождении...

  Я знал...

Раньше, чем Рэми успел очнуться от удивления и хоть как то отреагировать, темная тень бросилась ему в ноги, заливая сапоги счастливыми слезами.

  Я знал, что ты жив, Нериан,   выла облегченно тень.   Я знал, что не убил тебя... и теперь я понимаю.

Рэми вздрогнул. Впервые за много лет кто то называл его другим именем. Тем, которое придумал для него дед, тем, которое знали только виссавийцы.

  Здесь твой дом. И здесь твое настоящее имя,   говорил дед.   Того, другого, я знать не хочу. И другие знать не будут.

Рэми сглотнул. Воспоминания. Их с каждым днем становилось все больше. Далекое детство, кристально чистые глаза отца, которые унаследовал Арман. Веселый, игривый дядя, что должен был стать вождем Виссавии... а умер. Они все умерли.

Рэми задохнулся от наплывшей к горлу горечи. И та, далекая, почти нереальная жизнь уже давно умерла. Рэми теперь другой, и живет он иначе. И теперь для него важны не Элизар и Рина, а Мир и Арман. Он выбрал. И уже давно выбрал. Еще когда увидел, как на его глазах исчезает целый замок, увидел, как рвались из ловушек горящих тел души людей, услышал, как оплакивает его где то вдалеке Арман. Когда позволил матери себя спрятать. Когда позволил брату себя найти. Но Виссавия... Виссавия ему не нужна. И Элан, убивший так многих, ему не нужен.

Рэми пытался оттолкнуть виссавийца, к которому испытывал лишь жгучее, ни с чем несравнимое отвращение, но Элан вцепился в его ноги и горячим шепотом умолял простить.

  Отпусти меня!   прошипел Рэми.

Этого хватило. Элан вдруг умолк и отполз на шаг от Рэми. Мелко дрожащий, сжавшийся в комок, он был жалок. Так жалок, что Рэми, уже собравшийся уходить, обернулся:

  Не понимаю...   сказал он.   Я ведь знаю тебя. Гордый, непримиримый... почему ты сейчас унижаешься?

  Я виноват перед тобой,   сказал Элан.   Я перед всеми ими виноват. Но они не знают... ты   знаешь. Я вижу, что ты знаешь.

  И думаешь, что я прощу?

  Я не смею надеяться на прощение.

  Но его просишь!

  Прости...   обреченно ответил Элан,   я действительно не должен был...

Вдалеке раздались шаги, и Рэми раздраженно схватил Элана за шиворот, прошипев:

  Вставай! Ты привлекаешь к нам внимание! А оно мне сейчас не нужно.

  Но Нериан... почему...

Рэми толкнул Элана в тень, встал перед ним и поклонился двум хорошеньким девушкам арханам из свиты Калинки. Одна из красоток горделиво проплыла мимо, будто не заметив, другая ответила поклоном на поклон, и щеки ее вдруг вспыхнули в полумраке коридора.

  А он хорошенький,   услышал Рэми ее восторженный шепот, и, скривившись, быстро накинул на голову капюшон, вновь скрывая лицо в складках.

  Пойдешь за мной,   быстро приказал он.   И молчи!

Рэми уже опаздывал. Он несся по коридорам, не решаясь открыть переход к вождю в замке Арама. Элан следовал за ним, обреченный, как старая собака на веревке, которую хозяин в последний раз ведет к озеру. Только Рэми топить Элана не собирался. Он вообще пока не знал, что с ним делать.

Коридоры показались Рэми бесконечными. Выскользнув на улицу, он устремился к знакомой тропинке, что бежала меж усыпанных ягодами кустов черемухи. Солнце уже зашло за деревья. Лес вокруг погружался в полумрак. Таинственно блестели на листьях уже высыпавшиеся капельки росы, раздался с балкона сверху заливистый женский смех.