Она сказала, что ее фамилия Фрайди. Она оставила вам записку, заявила, что это очень важно, и просила, чтобы вы прочли ее, как только вернетесь.
— Что в записке?
— Не знаю... Развернуть?
— Да.
Управляющий встал, и матрас подо мной легко спружинил. От его мягкого покачивания меня неудержимо клонило в сон. Веки наливались свинцовой тяжестью. Управляющий опять присел рядом со мной. Раздался шелест бумаги.
— Вот она. Совсем короткая.
— Прочтите.
— Хорошо. “Дорогой Майк! Я нашла бумагу, она теперь у вашего друга. Но я нашла еще кое-что очень важное и хочу встретиться с вами как можно скорее. Позвоните мне сразу же, как придете домой. С любовью, Майкл”. Это все, мистер Хаммер, — доложил управляющий.
— Большое вам спасибо.
— Ну так мы пойдем? — торопливо спросила его жена.
— Идите, я позабочусь о нем сама, — заявила Лили, прежде чем я успел кивнуть. — Спасибо вам за все.
С усилием открыв глаза, я увидел склоненное надо мной лицо Лили и ее мягкие, нежные руки, гладящие меня.
— Дорогой мой... — тихо шепнула она. Я уснул. Я видел во сне красивое лицо, мягкие влажные губы. Это Майкл пришла ко мне во сне. Я улыбнулся ей и принялся целовать ее очаровательные и влекущие губы.
Мне казалось, что я слышу какие-то голоса и один из них как будто принадлежит Вельде. Она звала меня, а я почему-то не мог отозваться... Кто-то мучил ее, она кричала, но невидимые цепи приковывали меня к земле. Я вырывался и напрягал все силы, пытаясь порвать их, но они не поддавались, и я лежал бездыханный и слышал, как она умирает...
Я открыл глаза и уставился в темноту. Да, это был только сон, но он вполне мог стать реальностью. Мне было трудно дышать, во рту ощущалась наждачная сухость.
Я лежал под теплым одеялом и, проснувшись окончательно, с удивлением сообразил, что лежу совершенно голый. Что-то приятно холодило кожу — дотронувшись рукой до самых больных мест, я понял, что они заботливо намазаны какой-то пахучей мазью. Чуть погодя ноздри мои уловили еще один запах — неестественно чистый аромат технического спирта, резкий, но приятный, как пряные запахи девственного леса. Медленно, боясь, что боль вернется, я высвободил из-под одеяла руку и, отведя ее в сторону, ощутил ладонью тепло человеческого тела.
В ту же секунду она дернулась и села, испуганно оглядываясь и не понимая спросонок, где она и что случилось.
— Не бойся, Лили, это я.
Она облегченно вздохнула и потерла глаза.
— Ты напугал меня, Майк. Прости. — Лили улыбнулась, пересела на край кровати и сунула ноги в тапочки. Ей, должно быть, тоже приснилось что-то страшное.
— Который час?
Она возилась со мной и сидела возле моей кровати, пока не уснула сама. Эта девочка, видимо, долго ходила по рукам, насмотрелась разного и теперь смертельно боится, что все начнется опять. Но со мной ей опасаться нечего.
Она посмотрела на часы:
— Уже начало десятого. Ты хочешь поесть?
— За то время, что я спал, ничего не произошло?
— Нет, но ты стонал, метался и разговаривал во сне... Я не хотела тебя будить, Майк. Кофе хочешь?
— Да. И поесть тоже.
— Хорошо. Сейчас я все приготовлю и позову тебя.
Лили улыбнулась. Я лежал и не торопясь разглядывал ее. Под этим взглядом она как-то съежилась, и в глазах ее опять мелькнуло что-то странное. Улыбка превратилась в напряженную гримасу, и Лили, резко повернувшись, ушла в кухню.
Эти милашки бывают иногда очень забавными, подумал я. То они готовы сотворить все, что угодно, то смущаются от любой мелочи. |