— Она передала по электронной почте вашего сына согласие на встречу с вашим супругом. И сообщила, что подготовила все материалы. Очевидно, встреча состоялась и материалы ваш супруг получил, так как благодарил Логутину за этот обзор.

— Меня об этом спрашивали, — вспомнила Репникова, — но никаких материалов в доме не было. Мы уже все просмотрели. Если бы она передала обзор по электронной почте, он бы остался в памяти компьютера моего сына. Но там ничего нет. И на работе тоже ничего не нашли. Может, Денис успел кому-то его передать? Но мы ничего не нашли. Даже в его сейфе.

— Понятно, — не скрывая своего разочарования, произнёс Дронго, поднимаясь со стула, — извините, что пришлось вас побеспокоить.

— Пожалуйста, — вздохнула вдова, — я до сих пор не пришла в себя после этой аварии. Все время думаю, почему я в то утро отпустила его одного. Если бы он поехал с водителем, возможно, ничего страшного бы не случилось. Уже почти месяц.

Дронго печально кивнул. Когда он снова проходил по двору, садовник опять зло посмотрел на незваного гостя. Дронго вышел на улицу, прошёл к своему автомобилю, где в салоне его терпеливо ждали водитель и Эдгар Вейдеманис.

— Эти ребята в «Мерседесе» даже не думают уезжать, — показал на преследователей Эдгар, — и, кажется, совсем не боятся себя обнаружить.

— Завтра мне нужно лететь в Париж, — задумчиво произнёс Дронго, — судя по всему, она все-таки успела улететь во Францию. Теперь искать её придётся там. А у тебя и здесь будет много работы, Эдгар. Нужно более внимательно изучить её записную книжку. Пройтись по всем адресам, по всем телефонам. Согласен, это тяжёлая работа, но другого выхода нет. И мне понадобятся её фотографии. Несколько достаточно крупных фотографий. Нужно предупредить Каплуновича. Поехали домой. А перед Парижем мне ещё придётся полететь в другой город. Завтра с утра мне нужно сделать визу. Хотя бы транзитную и на один день. Но так, чтобы об этом не узнали мои преследователи. Очень похоже, что теперь у меня будет почти все время почётный эскорт.

Десятое октября

Но на следующий день Дронго не улетел в Париж. Вечером он приехал в Шереметьево в сопровождении Эдгара. Ехавшие за ними преследователи не могли даже предположить, куда именно он собирается лететь. Все ожидали, что Дронго вылетит в Париж, но вместо этого он неожиданно прошёл на посадку, предъявив билет на сто восемьдесят третий рейс. Один из его преследователей прошёл вслед за ним пограничный контроль, показав свой паспорт пограничникам и купив билет на первый попавшийся рейс, чтобы пройти через границу. Но вылететь вместе с Дронго он не смог бы при всем желании. Дело в том, что, согласно обычной логике, Дронго обязан был лететь либо в Париж, либо в Берлин, и это в любом случае была виза в Шенгенскую зону. У его преследователей уже были проставлены такие визы, чтобы взять билет и сопровождать свой объект в любую точку Европы.

Однако Дронго летел в Ригу, а туда нужна была исключительно латвийская виза, которой не было и не могло быть у его преследователей. На это он и рассчитывал. Визы ему проставил в посольстве Латвии Эдгар Вейдеманис, а Дронго, проходя на посадку, даже подмигнул своему незадачливому визави, кусавшему губы от волнения, но не сумевшему проследовать в самолёт. В тот момент Дронго казалось, что ему удалось обмануть своих преследователей.

В одиннадцать десять вечера самолёт Аэрофлота совершил посадку в аэропорту Риги. Дронго вышел в полупустой зал. Он помнил слова Каплуновича о сотовых телефонах, что можно вычислить местонахождение обладателя аппарата, даже если он выключен. И поэтому оставил свой аппарат Вейдеманису. Они договорились о том, когда и откуда будут поддерживать друг с другом связь.