— Я любил женщину, — сказал он, не глядя на меня. — Любил так, что попытался похитить ее, отнять у мужа и ребенка. Так я попал в аварию. — Его губы сжались в тонкую линию. — Ее муж пытался меня остановить.

— И поэтому вы запретили агентству сообщать мне подробности и даже свое имя, — медленно проговорила я. — Вы боялись, что, узнай я больше, я откажусь от места?

Его лицо закаменело.

— Кто-нибудь еще пострадал?

— Нет, только я. — Теперь он выглядел усталым и изможденным.

— И что теперь?

— Я оставил их в покое. Я понял, что любовь и мечты приносят больше боли, чем счастья. — Он повернул ко мне неподвижное лицо. — Хотите знать, сколь темны глубины моей души? Вы их даже представить себе не можете. Ведь вы — сплошная невинность и солнечный свет.

— Не только, — нахмурилась я. Страха больше не было. — Я могу помочь вам. Но вы должны обещать слушаться меня во всем. Физические упражнения, здоровое питание, полноценный сон — все такое. — Я приподняла бровь. — Уверены, что сможете меня вынести?

— Я — вас? — изумленно спросил он. — А вы меня? Я распугал кучу физиотерапевтов. Не испугаетесь? — Он вдруг ухмыльнулся. — Чему вы улыбаетесь? Вы должны бояться!

Но я улыбалась. Впервые за три недели у меня была цель, и я с радостью предвкушала то, что будет дальше. Этот могущественный магнат не знал, с кем имеет дело. Да, в личной жизни я была жалкой недотепой. Но чтобы помочь пациенту, я могу быть жестокой и неумолимой настолько, что самый безжалостный миллиардер-финансист разрыдается от зависти!

— Бояться следует вам! — произнесла я.

— Вас? — фыркнул он. — Почему же?

— Вы потребовали, чтобы я отдавала вам все свое внимание.

— И что?

Я улыбнулась еще шире:

— И вы его получите.

Глава 2

— И вы называете это тренировкой? — возмущенно спросил Эдвард следующим утром.

— Это были лишь тесты. — Я нежно улыбнулась. — Теперь можно приступать.

Мы расположились в бывшем доме садовника, который Эдвард превратил в спортзал для реабилитации, оснастив всем необходимым оборудованием, скамьями для жима штанги, ковриками для йоги и массажным столом. Широкие окна смотрели в сад, заливая помещение светом. Я попросила его медленно поднять руки над головой и увидела, как, напрягая мышцы, он вздрогнул от боли.

— Хорошо. — Я решительно расправила плечи. — Начнем.

Затем последовала череда упражнений — растяжки, работа с малыми весами, упражнения на равновесие, ходьба… После этого я погнала его плавать в бассейне. Я выжимала из него все силы, и пот катился с него градом.

— Ну что? — наконец довольно спросила я. — Валитесь с ног?

Но, к моему удивлению, он покачал головой:

— С чего бы? Я только разминаюсь. — Дыхание с хрипом вырывалось из его рта. — Когда начнем работать по-настоящему?

Волей-неволей мне пришлось дать ему новый набор упражнений, тщательно подбирая их так, чтобы он понемногу набирался сил, не получив дополнительных травм.

Наступал вечер, а Эдвард и не собирался признаваться в том, как он измучен. Лишь по судорожно сжатым кулакам и свинцовой бледности кожи я понимала, как ему нелегко.

Я знала, что на следующий день он будет чувствовать себя разбитым. Я думала, что он, отговорившись работой, проведет день в кабинете, прикладывая лед к ноющим мышцам.