Кри-Кри погладила ее по голове.

– Пока мы на сцене, нас ничто не должно сломить, дорогая! – прошептала она. – Не забывай, что твоя душа и любовь принадлежат публике!

Кэра взяла себя в руки и даже улыбнулась.

– Пойду приведу себя в порядок, – сказала она. – Когда я вернусь, мы продолжим репетицию.

– Браво! – воскликнула Кри-Кри.

В спальне Кэра уселась за туалетный столик и принялась подкрашиваться. В ней крепло убеждение, что Кри-Кри права: нельзя предаваться отчаянию. У нее есть работа. И она с радостью отдастся ей без остатка (хотя ее, конечно, удручало, что своей работой она обязана Филиппе Спайрз).

Она припудрилась, подкрасила губы и расчесала волосы. Представив, что должен чувствовать Ричард, она вздрогнула, словно от боли. Сейчас он, наверное, в поте лица трудится у себя в министерстве обороны. Вряд ли у него есть время на эмоции. Бедняжка Ричард! Другой бы на его месте, не задумываясь о понятиях чести, порвал бы с Филиппой, что бы та ни говорила.

И все-таки, несмотря на боль, Кэра гордилась Ричардом. В ее глазах он был достойнейшим из достойных.

Она заперла в шкатулку для драгоценностей его первое и последнее письмо. В нем он писал, что она навсегда останется для него самой дорогой и любимой женщиной. Слабое, но все-таки утешение для разбитого сердца. Эти слова были для Кэры дороже всех драгоценностей.

Когда она вышла к Кри-Кри, то чувствовала себя постаревшей на несколько лет. Как бы там ни было, нужно заняться работой. Хватит плакать! Кри-Кри была права: что бы ни случилось в личной жизни, публика для артиста должна быть на первом месте.

Итак, представление продолжается!

Две недели кряду Кэра стоически переносила несчастье, с головой уйдя в работу. Шли бесконечные репетиции нового шоу Адриана Кранна.

Пока Кэра была занята работой, все было нормально. Она трудилась как заводная до тех пор, пока перед глазами не начинали плыть круги. Чуть живая от усталости, она едва доползала до постели.

К сожалению, физическая усталость не отнимала способности размышлять. Мысли о Ричарде Хэрриоте, воспоминания о минутах любви по-прежнему не давали ей покоя. Каждую ночь Кэра просыпалась в слезах, а во сне она видела себя в объятиях любимого мужчины.

Любить Ричарда, а потом потерять его…

С тяжелым сердцем Кэра каждое утро разворачивала газету и просматривала колонку светской хроники с объявлениями о свадьбах.

Филиппа больше ни разу не появилась в квартире Кэры. Свои чувства она держала при себе и решила предусмотрительно удалиться в тень. Единственная ниточка, связывавшая Кэру с Ричардом, тянулась от пилота Уэланда.

Пэт Уэланд, уехавший в Эдинбург, писал ей регулярно. Иногда он упоминал о письмах Ричарда и о том, что тот без отдыха трудится в министерстве. Когда он поинтересовался у Кэры, не встречала ли она Ричарда, та ответила кратким и решительным «нет».

Несмотря на то, что Пэт ей очень нравился, она не могла заставить себя рассказать ему о том, что произошло между ней и Ричардом.

И вот была назначена премьера шоу Адриана Кранна.

Как и предполагалось, премьера состоялась тридцать первого марта в Манчестере. Ожидания Кранна оправдались: дуэт девушек имел оглушительный успех. Французские и английские песни требовали исполнить на «бис». Публика хлопала, топала ногами и свистела. Словом, всячески выражала свой восторг.

Кри-Кри была на седьмом небе. С легкой завистью Кэра заметила, как ей принесли поздравительную телеграмму от Робина. Кри-Кри призналась, что для нее имеет значение лишь его похвала… Увы, от Ричарда не пришло телеграммы. Вероятно, он даже не слышал о премьере шоу. А если бы даже и слышал, то вряд ли стал бы телеграфировать. Что толку нарушать взаимное молчание? Любое общение только продлит агонию.

Гримерную Кэры заполнили цветы от старых поклонников.