— Он отправляется вместе со мной на «Тайдзай». Его вещи вы сможете передать нам на Солярисе. Прощайте, полковник, и не ввязывайтесь в сомнительные предприятия. Советую вам проводить время в более приятных занятиях. — Кай и Ларри взяли Питера под руки и поставили на ноги. — Ларри, я справлюсь один, иди в шаттл и скажи Уилсону, чтобы он начинал подготовку к возвращению.

— Есть, босс.

Питер понемногу приходил в себя. В коридоре он уже мог стоять сам, но часто останавливался и отдыхал, опираясь на поручни.

— Извини, Питер, но я не мог позволить тебе начать войну.

— Забудь об этом. — Голос Питера звучал еле слышно. — Но что же будет с твоим сыном? Как ты можешь так рисковать его жизнью?

Кай закрыл рот Питера ладонью.

— Замолчи. Действовать не так, как тебе хочется, а так, как нужно для нации, для твоего народа — вот в чем состоит роль правителей, таких, как твой брат. Нужно уметь отбрасывать в сторону честолюбие, нужно научиться сжимать себя в комок и действовать даже во вред себе... Необходимо руководствоваться не личными мотивами, а более высокими целями и категориями. Это нелегко, Питер, но если ты не научишься всему этому, то тогда станешь игрушкой в руках других.

Ненависть, мука и негодование прозвучали в голосе Питера:

— И такой игрушкой был я. Ты прав, Кай, я был пешкой.

Питер пытался оттолкнуть Кая и идти сам, но тот не отпускал его.

— Я знаю, Питер, что тебе стыдно, но ты не сдавайся. Не предавайся отчаянью. И пешки, которые участвуют в больших сражениях, тоже становятся сильными. Ты молод и не слишком опытен, ты хочешь всего сразу. Но на все нужно время и терпение. Это та же энергия, которая поможет тебе стать лучше в будущем.

Питер совсем оправился, и Кай отпустил его. Они шли рядом к шаттлу.

— Твои надежды и мечтания завели тебя не туда, Питер. Они сделали тебя врагом своего брата. Да, Питер Штайнер-Дэвион должен быть личностью! Но не анти-дэвионовцем! Тебе не стать живым воплощением Хэнса Дэвиона, но тебе этого и не нужно, стань самим собой!

— Я думал, если человек пытается шагать точно так же, как его отец, он обязательно станет таким же великим. Теперь я вижу, что это точка зрения глупца, — ответил Питер. — Ну а тебе, Кай, удалось узнать и понять самого себя?

— О, Питер, познание себя — это не цель, это длительное, почти нескончаемое путешествие. Как только тебе начинает казаться, что ты узнал себя, Питер, ты сразу становишься другим, и этот процесс нескончаем. Все, что ты сможешь сделать, Питер, это быть правдивым по отношению к себе.

Питер кивнул, но внезапно его лицо помрачнело.

— Удивительно слышать такие мудрые слова от человека, единственная цель которого — стать чемпионом Соляриса. То, что ты прилетел сюда и остановил меня, показывает, что у тебя другое предназначение. Уверен ли ты сам, что твой путь — правильный? Ты сам-то правдив по отношению к себе? Со мной все ясно, мне не стать ни воплощением своего отца, ни противовесом своему брату, ну а ты что собой представляешь? Повторение своего отца?

Кай почувствовал, как по телу его поползли мурашки.

— Ты знаешь, Питер, я никогда не задавал себе этого вопроса. А что касается моего отца, то я чту его и пытаюсь быть похожим на него. Я равняюсь на него, сверяю свои поступки с его делами.

— Что ты хочешь сказать?

— Еще сам не знаю. — Кай почувствовал, как с него слетело напряжение всех предыдущих дней и событий. — Но мне кажется, что я начинаю видеть некоторые ответы. Если хочешь. Питер Дэвион, мы продолжим этот разговор на «Тайдзае».