|
Скорее всего, за его богатство. Да, он за все платил, и я знала об этом. Так что не жди от меня лицемерных рыданий и заламывания рук. Честно говоря, я испытываю большое облегчение. Жаль, конечно, что он так глупо умер, но одна мысль не дает мне покоя. Я постоянно спрашиваю себя: почему он оказался в этом месте, на насыпи, в то время как должен был сидеть у майора Мюррея и обсуждать с ним план поимки браконьеров? Я говорила с ним за несколько минут до того, как он ушел. Он выглядел рассерженным. Я думала, это из-за того, что за последнее время пропало много птиц. — Дженис прикрыла глаза и вдавила локти в подлокотники кресла. А мать меж тем продолжала: — Меня удивляет, дорогая, что ты так переживаешь из-за смерти отца, вы же были в ссоре достаточно долгое время! Только благодаря тому, что я настояла, тебе было позволено приезжать сюда на выходные и праздники. Я тебе даже больше скажу. Ты, видимо, не в курсе того, что отец знал о твоих встречах с этим... сыном Фултонов! — Дженис открыла глаза и ошарашенно уставилась на мать. — Да-да, — кивнула та, — это тебя удивляет, не правда ли? Ты же встречалась с ним! Или, скажешь, нет?
Дженис проглотила комок, застрявший в горле, и с трудом выговорила: — Да, он... заходил в наш бар. — И это все? — Нет, еще он заходил ко мне домой выпить кружечку пива. Алисия резко встала и, презрительно поджав губы, посмотрела на дочь сверху вниз. — Боже мой, Дженис! Ну куда еще ниже?.. Да, конечно, его произвели в офицеры, но все равно он остался тем же неотесанным чурбаном, каким был до армии. Впрочем, как ты мне неоднократно заявляла, это твояжизнь, и ты собираешься вести ее по своему усмотрению. Что ж, я могу ответить тебе тем же: я тоже собираюсь вести свою жизнь так, как сочту нужным. Поэтому тебе предлагается выбор. Я продаю поместье, — а оно уже заявлено на продажу, этим занимается мистер Гист, — и уезжаю к своей кузине в Корнуолл. У нее там большой и фактически пустой дом, так что она будет рада, что я составлю ей компанию. Тебе же нужно кое-что решить. Поскольку твой отец не оставил тебе ни гроша, а я не собираюсь выделять твою долю или содержать тебя, ты можешь пожить со мной у тетки до конца войны, а потом переехать со мной в Швейцарию. Выбирай. Ну, а теперь я оставлю тебя, подумай, Дженис! Дженис посмотрела вслед матери и бессильно уронила руки. Боже милосердный! Она надеялась, что отец хоть что-то ей оставит, ведь доход от разных предприятий, в том числе от шести агентств по недвижимости, приносил ему миллионы. Это не считая стоимости дома и земли. Но она не получила ни фартинга. Отец как-то сказал: «После моей смерти любая денежная помощь тебе остается на усмотрение матери». И что же «усмотрела» ее дорогая мамочка? Чтобы она сопровождала ее к тетке, жила в ее похожем на мавзолей доме в самом мрачном углу Корнуолла? А потом переехала с ней в Швейцарию? Быть постоянно зависимой от этой стареющей, с дурным характером женщины, вообразившей, что она опять стала молодой и начинает новую жизнь? А что будет, когда и она умрет? Свое состояние она, скорее всего, оставит какому-нибудь дальнему родственнику в отместку за то, что Дженис нарушила законы их проклятого общества... Встав с кресла, Дженис почувствовала, что у нее дрожат колени. Она думала только о том, что ей надо срочно увидеться с Джеффом, поговорить с ним, спросить его... Но о чем?.. — Ты в самом деле собираешься ехать, Мэг? — Да, милочка. Думаю, так будет лучше. Свои корабли я уже спалила. Вчера Билл Мак-Гурк перевез кое-какие мои пожитки, а тамошняя соседка помогла с уборкой. Она молодец, очень практичная... У нее трое ребятишек, сейчас она отправила их куда-то в деревню к родственникам, там безопасно. Муж у нее — моряк, а сама она работает на фабрике в ночную смену. Днем, говорит, все равно делать нечего, так мы с ней за полчаса порядок навели, все вычистили, вымыли. |
