Джефф направился к буфету у дальней стены гостиной и налил себе приличную порцию виски. Потом подошел к матери, усевшейся у камина, подвинул себе стул, сел напротив и, сделав глоток виски, спросил:

— Ты что-нибудь знаешь о девчонках Артура Гиллеспи? В смысле, о двух старших, его, а не ее?

— Я слышала, что старшая, Мидж, сбежала из дома. Она всегда была какой-то взбалмошной, да и развита... в общем, не по годам, что ли. Я ее видела примерно год назад — они редко появлялись на нашей стороне поселка. А почему ты о них вспомнил?

— Я младшую встретил, ее Лиззи зовут...

— Младшую? В такое время? Ведь почти ночь на дворе?

— В том-то и дело! Безобразие, скажешь, да? Только еще большее безобразие то, что из нее хотят сделать шлюху, а она этого даже не понимает!

— Сделать кого? — Мать ошеломленно уставилась на Джеффа. — С чего ты это взял?

И Джефф выложил все, что увидел и узнал за время своей прогулки. Мать долго молчала, а когда заговорила, то, к удивлению Джеффа, не о девочке, а о нем самом.

— А что было бы, если бы ты... убил его?

— Что было бы? Естественно, были бы последствия. Но я уверен: судья учел бы смягчающие обстоятельства, потому что, — тут голос Джеффа потяжелел, — девчонка ничего про это и не знала. Понимаешь, о чем я? Я видел, как она сопротивлялась! И я не знаю, как долго он возился с ней, пока ей не удалось открыть дверь и выскочить. Я услышал крики, когда еще был у дальней изгороди! Эту дрянь — я имею в виду Минни — пора прижать как следует.

— Думаю, ты прав. Надо сообщить об этом властям.

— Ну, сообщим. А потом что?

— Потом? — Берта задумалась. — Если будет доказано, что девушку использовали... ну, как ее старшую сестру... наверное, ею займутся органы опеки, надзора, или как там они называются.

— Я сомневаюсь, что все зашло так далеко. Ей ведь только четырнадцать лет. — Джефф допил виски, поставил стакан на стол и, как бы размышляя вслух, заговорил: — Я тут вот о чем подумал, когда возвращался. Ты говорила насчет помощи. От отца многого требовать уже нельзя, да и дом большой — девять комнат, а еще какое-никакое хозяйство... В общем... если тебе взять девчонку к себе, а?

— Ты про Лиззи?

— Да, про Лиззи. Я не знаю, где другую найти, но если надо — поищу...

— Перестань, Джефф! Я серьезно! Ты предлагаешь мне взять в дом одну из этих Гиллеспи. А ты знаешь, что их мать — редкостная неряха, а дом — полный свинарник?

— Две старшие девочки — не ее! А ты сама говорила, что Артур Гиллеспи был вполне приличным парнем, поэтому и не смог больше терпеть и сбежал от такой женушки. Я уверен, что и Лиззи совсем не сладко там живется. Она мне сказала, что предупредила свою мачеху: если та еще хоть раз на нее руку поднимет, она тоже из дому сбежит, как сестра. Ты знаешь, я что-то не заметил, чтобы в округе много молодых девушек искали работу по дому. Когда я уходил в армию, все мечтали о том, чтобы устроиться в модный магазин или, в крайнем случае, на курсы машинисток. Прошло — сколько? — четыре года, а они всё такие же, домашнее хозяйство — это не для них! И я тебе честно скажу: у меня одной заботой меньше будет, если я уеду, зная, что у тебя тут останется... ну, компаньонка, что ли! У меня сложилось впечатление, что Лиззи — вполне разумная малышка и ей тоже нужна хорошая компания!

— Я подумаю, Джефф. Хорошо бы посоветоваться с отцом, ведь он знает всех в округе, и этих Гиллеспи тоже. Лиззи, живя со своей мачехой, наверняка набралась не самых лучших манер, понимаешь?

— Ну, насчет манер и воспитания, и даже перевоспитания, ты мастерица, каких поискать! Но и я мастер! Мастер-сержант первого класса Фултон!

— Ах ты, негодник! — Мать попыталась шлепнуть Джеффа, но тот увернулся.