Они просто-напросто поговорят, пообещала себе, и она что-нибудь придумает. Наврет с три короба, чтобы Спасский окончательно от нее отстал, после чего вернется к своим гостям.

Он ведь… не варвар?!

Тут Майя покосилась на Артема и, поймав ледяной взгляд его серых глаз, серьезно в этом засомневалась.

Железные створки лифта сомкнулись, и она осталась с варваром-Спасским наедине. Лифт тронулся, и ей окончательно стало не по себе. Майя, за долгие годы изучившая все оттенки его настроения, знала: Артем вне себя от злости.

Но что он от нее хочет? Неужели предъявит свои права на ее ребенка?!

От этой мысли стало настолько дурно, и она даже покачнулась на высоченных каблуках. Крепкие пальцы Спасского сильнее сдавили ее запястье, не давая упасть. Впрочем, Майя быстро пришла в себя.

Никто его у меня не заберет, сказала себе строго. Никита — только ее сын, а не этого… дикаря!

Двери снова распахнулись, и они вышли из стальной коробки в вечерний мир негромкой музыки, перезвона хрустальных бокалов и пятизвездочного вида на древние соборы и черепичные крыши Старого Города. Угодливый официант поманил их за собой к единственному свободному столику в дальнем углу.

— Предложить вам выпить? — поинтересовался любезно, как только они расселись и Майя нервно расправила подол черного платья.

— Черный кофе и мартини с водкой, — ответил за двоих Артем. — Меню не нужно.

Майя пожала плечами. Кофе без молока она терпеть не могла, а насчет мартини…

— Не рановато ли для алкоголя? — спросила у него. — Как там твои… тренировки?

— Мартини для тебя, — мрачно сообщил ей Спасский. — Пригодится.

Она собиралась было ответить, что совсем не пьет — если только пару глотков шампанского на открытии своих выставок. Того раза у Зимина за глаза хватило, да и боится она дурной наследственности… Но промолчала.

Решила, что на этот раз и в самом деле не помешает.

— Итак, я внимательно тебя слушаю! Можешь уже начинать рассказывать, — разрешил ей Артем.

— Что именно ты хочешь от меня услышать?

— Твою версию того, что случилось шесть лет назад, — заявил он, и Майя посмотрела ему в глаза.

Шесть лет не прошли для Спасского бесследно. Он возмужал, если можно так сказать. Стал куда более уверенным, спокойным, и от этой его уверенности по спине расползался противный, нервный холодок.

Он был опасен. От него следовало держаться подальше, и чем скорее Майя начнет, тем будет только лучше для нее и для Никиты.

— Мы с тобой переспали, Спасский, если вдруг тебе изменяет память, — пожала она плечами. — Иногда такое случается между мужчиной и женщиной. Затем… — запнулась, не зная, стоит ли упоминать о том злосчастном звонке, когда она премило пообщалась с его любовницей.

— Затем ты уехала, — подсказал он.

— Уехала, — согласилась Майя. — А ты хотел, чтобы я с тобой попрощалась? Оросила слезами твое мужественное плечо? Может, мне стоило еще и извиниться за то, что я тебя соблазнила?

От тяжелого взгляда ей захотелось закурить, хотя Майя никогда не курила.

— Не стой из себя дуру, Самойлова! Хотя, что ее строить, если ты и так уже…

— Что тебя от меня надо, Спасский? — спросила Майя устало. — Говори уже быстрее! У меня полная галерея гостей. Заметь, среди них есть и покупатели. Так что не порти мне бизнес!

— К черту твой бизнес, — отозвался он безразлично. — Я хочу понять, почему ты скрыла от меня факт рождения моего ребенка.

— С чего ты решил, что у тебя вообще есть сын? — нервно пожала она плечами.