Оправившись после инфаркта, он передвигался теперь осторожно и тяжело, как ходят старые и боязливые люди, и представлялось невероятным, что когда-то умел держать Друсилу в узде. Теперь она казалось еще крупнее и выше, вроде и голос стал громче. Не обращая внимания на ее причуды, старался не слышать, не замечать жену, желая одного — чтобы оставила его в покое. Друсила не входила в разряд вещей необходимых и серьезных. Серьезными и важными стали заботы о деньгах, спокойные и логичные размышления о них.

Теперь он много времени проводил с Полом Вэрни, которого тоже постигли крупные неудачи в делах. Обоим было ясно: необходима экстраординарная, но надежная операция — такая, которая за чрезвычайно короткое время принесет очень высокую прибыль, и прибыль наличными, недосягаемую для налоговой инспекции.

Никакие иные сделки не имели для них смысла.

Пол нашел такой способ и завязал необходимые контакты. Бэрт Катон боялся рисковать. Еще больше страшился доконать сердце постоянным напряжением и волнением: никогда еще он не брался за такую опасную и незаконную операцию. Но пересилил себя. Пол взялся за дело. И однажды вечером Бэрт, измученный депрессиями, опасениями, в поисках понимания и поддержки, рассказал все Друсиле.

А через две недели та рассказала Дэнни, правда, открыла ему не все. Просто ей хотелось его поразить, передала в общих чертах. Не собиралась раскрывать подробности, имена, однако в конце концов, нервно хихикая от возбуждения, выложила все.

Дэнни, загасив сигарету, выбрался из огромной постели. Подойдя к окну, посмотрел на градусник снаружи — семнадцать. А вода еще холоднее, наверно. Миновав гостиную, вышел нагишом на маленькую террасу, выложенную плиткой. На камнях, светлой доске металлического столика, плетеных стульях — всюду лежали пламенеющие октябрьские листья. Он спустился по тропинке к озеру — могучий, крепкий мужчина со светлой растительностью на теле. Пробежавшись по пристани, без колебания бросился в ледяную воду, равномерно работая руками, доплыл до середины и, не теряя темпа, вернулся на берег. Дрожащий, вбежал в дом, кутаясь в большое полотенце с монограммой «К». Побрившись, надел шоколадного цвета брюки, белую спортивную рубашку и желтый кашемировый жилет, подаренный Друсилой.

Тщательно приготовив обильный завтрак, вынес поднос на террасу, на солнышко. Целый час протянул за кофе с сигаретами, заставляя себя успокоиться, пересилить волнение. Вэрни придется принять его правила, будет вынужден участвовать в его игре — у него нет выбора. А для Дэнни речь идет о многом. Все должно получиться; и он тогда уедет подальше от вездесущего ничтожества Кифли.

Он всегда мечтал о такой возможности. И никогда не верил, что будет настолько близок к ее достижению. Пока Дэнни в мае не выпустили, он многое передумал. Раздумья были окрашены горечью: сознавал, как немногого добился в жизни. В тридцать два года ему нечем гордиться. Знал, что Кеннеди в конце концов снова затянет в свою шайку — для него найдется грязная работа. Всегда ведь нужен громила за несколько долларов в неделю. И в конце неизбежно, неумолимо маячила четвертая отсидка. И клеймо рецидивиста. И долгие, долгие годы заключения. Кеннеди ничего не стоило поручить своим пронырливым юристам обеспечить надежного адвоката. Но ради Дэнни он не пошевельнет и пальцем.

Оказавшись на свободе, стал служить у Грэнуолта, очень осторожно и тактично отвергая все предложения парней Кеннеди. Но бежали недели — и его охватывало недоброе предчувствие, что рано или поздно придется вернуться в организацию. Другого выхода он не видел, хотя придумывал и отвергал дюжины планов, как провернуть операции в одиночку.

А затем в последнюю неделю июня попал на вечеринку, устроенную одним из местных чиновников, у которого были прочные связи с Бухардом и Кеннеди.