– Посмотрели?

– Посмотрела, сплошное разочарование. – Соперница медленно развернулась и вышла из спортивного зала. Члены комиссии побрели за ней, так ничего и не поняв.

Ирина неожиданно почувствовала сильное облегчение.

– Ну, теперь никто не будет считать меня сумасшедшей. Унижать себя я не позволю! – и упала в обморок.

Глава 7

К чему приводят встречи у мусорного контейнера

Сима прилипла к окошку, ей нужно обязательно увидеться со следователем, ведро с мусором стояло наготове, у самой двери. Около мусорного контейнера с высоты ее пятого этажа наблюдались только черные, как монашки, галки.

– Эти голодными никогда не останутся.

Звонкие крики галок «кау-кау» ей слышны не были, но то, что птицы раскрывали широко клювы, она видела. А может, Аванесов мусор за это время не набрал? Может быть, он копит мусор долго? Так тоже бывает. Раз в неделю выходит к контейнеру, не раньше. Это что же, ей неделю у окна стоять?

Сима задумалась, идти к следователю домой было бы верхом неприличия. Но ведь если журналисту нужна информация, он начинает придумывать способы ее добыть, и тогда визит к человеку, с которым нужно обменяться сообщениями для последующих действий, совершенно оправдан.

Она поймала себя на мысли, что слова «газета», «информация», «статья», откликаются в ее душе без болевых ощущений, наоборот, приливами чего-то волнующего. Поэтому она будет действовать.

Итак, вначале крамольная мысль заявиться к Аванесову домой показалась ей абсурдной, но спустя какое-то время – вполне приемлемой и интересной. Сима успокаивала себя тем, что у нее нет к следователю «дамских притязаний», а значит, встреча только деловая и подобная инициатива вполне оправданна.

В ее журналистской практике были запутанные истории, в которые Серафима вникала, расследовала, находила выход и писала об этом. Взять, например, выселение пенсионерки Катасоновой, что неделю жила сначала в редакции, а потом у Симы, потому что идти бабушке было некуда. Внук продал квартиру вместе с ней, обманным путем выписав бабулю, и когда приехали «молодцы» и вытащили вещи пожилой женщины прямо на улицу, Катасонова пришла в редакцию газеты и обрела защитницу в лице Серафимы Павловны.

Статья, написанная Симой в номер, наделала столько шуму в городе, что мэр с начальником полиции на следующий день появились в редакции лично. Квартиру бабушке Катасоновой, под всеобщее ликование читателей, вернули.

Нынче защищать больше некого, Сима сейчас «вольный стрелок», свободная от газетных обязательств и сроков, и ее главная территория – это гардероб. Интересно, мальчик Цепляйло довел революцию в газете до конца? Хотя любая революция – это сначала отрицание всего и вся. Вон, например, французы замахнулись даже на календарь и придумали новые названия месяцам, а в газете всего-то отправили на заслуженный отдых сотрудницу.

Сейчас она чувствовала, что «руки чешутся», так хотелось написать. Так хотелось, что она подключилась к расследованию убийства, хотя об этом никто не просил, а наоборот. Сима соскучилась по работе, по текстам, по людям, по событиям. Впору было расплакаться. Ей рано на запасной аэродром, она еще полетает, потому что… Потому что она будет выпускать свою газету!

Серафима Павловна замерла. Мысль показалась ей сумасшедшей. Прошла минута, другая, но «безумие» не проходило, а наоборот, обрастало реальными чертами, идеями. А почему нет? Куда же она денет свою готовящуюся статью? Сегодня же вечером Сима накидает план, определится, сколько денег потребуется на издание и главное – кто будет у нее работать. А как сделать газету интересной, уж Серафима Павловна знает лучше других.