— Мои люди говорят иначе.

— Странно было бы представить иное, верно? Дай им волю, они бы с него шкуру спустили. А уж наговорить могли с три короба.

— Точно так же как ваши сказали бы что угодно, чтобы эту самую шкуру спасти, — холодно парировал Макрон. — Приходится исходить из того, что мнения обоих спорщиков были предвзяты. Но я-то там был и видел, что происходило. В отличие, кстати, от вас. Крисп виновен. И должен быть наказан по законам военного права.

Задумчиво поиграв бровями, Амаций сменил тактику.

— Да послушай же, префект! — с напускным радушием, по-свойски, воскликнул он. — Я прекрасно понимаю твои чувства по этому вопросу. Для тебя абсолютно естественно разделять жажду мести, которую испытывают твои люди…

— Не мести, легат. Справедливости.

— Называй как хочешь, — отмахнулся Амаций. — Но выслушай же и ты меня. Если б нож вынул не мой, а твой человек, ты бы ведь хотел его как-то выгородить, разве нет?

— Чего хотел бы я, к делу не относится, — заметил Макрон хладнокровно. — Наказание за подобное преступление совершенно недвусмысленно.

— Послушай, Макрон, — не сдавался легат, — ты ведь тоже был когда-то легионером?

— Был. И что?

— Как что! Где же твоя верность своим товарищам в легионах? Неужто ты допустишь, чтобы единокровного твоего товарища казнили из-за какого-то там олуха рекрута из провинциального захолустья?

Что?! Его люди — олухи из захолустья? Кровь вскипела у Макрона в жилах. Так отозваться о Второй Иллирийской, его когорте! О людях, что противостояли войску мятежников, за которыми стояла Парфия, и не дали прошлогоднему мятежу разрастись по всей Иудее! О людях, исполненных мужества и стойкости; о тех, кто превосходно показал себя на своем истинном месте — в битвах на благо империи! Макрон ими гордился. Гордился настолько, что являл им преданность большую, чем братству легионеров. Сейчас эта мысль, пронзив его, стала для него внезапным откровением. И Макрон ощутил ее подлинность. К своей новой когорте он прикипел сильнее, чем даже сам полагал. Ответственность и долг перед своим воинством — вот они, два непреложных постулата. И не дождется этот напыщенный аристократ Амаций, чтобы он, Макрон, собственными руками вбил клин между собой и людьми Второй Иллирийской!

Прежде чем ответить легату, Макрон для успокоения сделал глубокий вдох, а выдохнув, сказал:

— Никто из известных мне легионеров не опускался так низко, чтобы обратиться ко мне с таким призывом, легат.

От этих слов Амаций буквально поперхнулся.

— Какая вопиющая выходка, префект! — вспыхнув, воззрился он на Макрона. — Да за такое в моем легионе я бы вас в бараний рог согнул!

— Он не в твоем легионе, Галлий Амаций, — кашлянув, одернул легата Лонгин, — и потому не в твоем подчинении. Однако, — губы Лонгина расплылись в улыбке, — он состоит под моим началом, а такого скандального разногласия между двумя своими офицерами я не допущу.