— Двое других моих детей уже давно женились и успели завести собственных детей, но наш Стивен меняет девушек как перчатки, и не похоже, чтобы он собирался остепениться, — фыркнула его мать, но по ее сияющим глазам было видно, что она ужасно гордится своим младшим сыном. Из ее рассказа следовало, что, выйдя замуж, она переехала жить в деревушку под названием Понд-Вуд, неподалеку от Киркби. Несколько лет назад ее муж умер, и она вернулась в Бутл и опять стала жить со своей матерью.

— Именно в Понд-Вуд я и познакомилась с твоей мамой. Она работала на станции. Когда я прочитала в газетах о том, что случилось с твоим папой, я тут же поняла, что это неспроста. Твоя мама — замечательный человек. Она и мухи не обидит.

Моей матери было явно не по себе. Голос из прошлого взвизгнул «Шлюха!» Объяснит ли она мне когда-нибудь, что именно произошло в ту ночь, когда умер отец.

В программе было три группы, «Амбрелла мэн» выступали вторыми. Первая группа показалась мне вполне приличной, но Сюзан и моя мать только и делали, что переглядывались и закатывали глаза от их очевидной бездарности.

«Амбрелла мэн» состояли из двух гитаристов, барабанщика и клавишника. Соло-гитарист расположился у микрофона и обвел зрительный зал глазами. Найдя Сюзан, он прекратил поиски и широко улыбнулся. Сюзан вонзила мне под ребра локоть со словами: «Вот он. Это наш Стивен».

Взгляд Стивена переместился на меня, и он улыбнулся еще раз. Меня охватило теплое чувство, как если бы в каком-то смысле я была обладательницей уникального дара. В ответ я уставилась на него, надеясь получить еще одну улыбку, но он уже деловито настраивал гитару и объяснял аудитории, что ее ожидает.

— Пару песен написали наш барабанщик Пит и клавишник Альф. Потом идет несколько композиций Джерри Ли Льюиса, а затем вы услышите еще парочку вещей, написанных нашим бас-гитаристом Джерри и вашим покорным слугой.

В этом месте раздалось улюлюканье Сюзан.

— Спасибо, мама. — Зрители засмеялись, и Стивен продолжил: — Композиции идут друг за другом без перерыва, поэтому хлопать будете только после того, как мы закончим играть.

На сцене он вел себя так, как будто находился у себя дома, легко и непринужденно. Его произношение было скорее ланкаширским, чем ливерпульским. Стивен сделал шаг назад и начал играть, а я принялась его разглядывать. Он был невысок, около пяти футов десяти дюймов. На нем была потертая черная кожаная куртка, черные джинсы и футболка. В левом ухе поблескивала золотая серьга, а взлохмаченные золотисто-каштановые волосы волнами падали на плечи. Он был по-мальчишески красив, и ему можно было дать двадцать два или двадцать три года, а никак не тридцать один. Честно говоря, Стивен не относился к тому типу мужчин, которые мне обычно нравились. А он мне нравится? В прошлом я старалась держаться подальше от таких, как он — я была слишком застенчивой, а ребята, похожие на Стивена, чересчур напористыми.

Я не знала, что мне думать. Мне говорили, что когда мои отец и мать познакомились, это была любовь с первого взгляда, что это было «как вспышка молнии». Человек, который мне об этом рассказывал, щелкнул пальцами: «Как вспышка молнии».

Это был дядя Хэрри! Он при этом присутствовал. Мне было лет шестнадцать. Мы отмечали день его рождения, и он выпил лишнего. Я помню, что он в тот вечер был очень грустным, но дядя Хэрри и так никогда не выглядел счастливым, независимо от количества выпитого.

Стивен Конвэй пел о том, как он заблудился. Он был одинок и не мог отыскать выход из темноты, хотя и пытался найти свет. Его голос звучал мягко и скорбно.