Тянусь левой рукой и вцепляюсь пальцами в край расщелины в камне, примерно в трех метрах от вершины. Почти добрался. Осматриваю скалу в поисках места, куда поставить ногу, и чувствую, как что-то острое прокалывает кожу на руке. Черт. Вот гадство. Меня кто-то укусил.

Инстинктивно переношу вес на ноги, отпускаю руку и разглядываю ладонь. Две маленькие точки-отметины на тыльной стороне, и из них идет кровь.

— Хватит чесать яйца, а то мы и до заката не управимся, Луис! — кричит снизу Эли Мориц.

— Терпеть не могу приносить плохие вести, ребята, — кричу я в ответ, глядя, как из-за камня надо мной высовывается змеиная голова и тут же прячется обратно, — но меня только что укусила змея.

Я не успел толком рассмотреть ползучую гадину и не смог понять, ядовитая она или нет. Твою ж мать… Гляжу вниз, на друзей, — и сразу начинает кружиться голова. Это в мои планы не входило. Сердце ускоряет бег, я крепко зажмуриваюсь, надеясь, что это остановит головокружение.

— Ни фига себе! — кричит Эли. — Гремучая?

— Понятия не имею.

— Как она выглядела? — допытывается Джейми. — С полосками?

— Я видел только самый кончик ее головы и возвращаться, чтобы разглядеть поближе, как-то не планирую, — отвечаю я ей, а сам пытаюсь решить, подниматься ли дальше, раз уж осталось всего пара метров, или искать пути отхода.

С цифрами я на «ты», поэтому сразу же принимаюсь просчитывать шансы выжить в сложившейся ситуации. Руке явно больно, но она слушается. А если меня накачали ядом, то я уже должен был бы чувствовать онемение.

— Вот, я же знал, что не стоит Луису подниматься в одиночку и без снаряги! — доносятся до меня сетования Джека. — Я знал! Никто меня не послушал, а теперь он застрял там, наверху, а яд, наверное, уже растекается по его телу.

— Умолкни на фиг, Джек! — ору я. — У змей, дьявол бы их побрал, нет ног, так как я мог узнать, что она прячется на этой чертовой скале в трех метрах от вершины?

— А ты вообще там как, нормально себя чувствуешь? — спрашивает Брук.

— Брук, мою кожу только что проколола зубами змея, — отвечаю я, медленно сползая вниз. Может, у меня разыгралось воображение, но рука, кажется, начинает неметь. — Конечно же я чувствую себя ненормально.

— Бегом к врачам за противоядием! — командует Джек остальным. Но чтобы отыскать противоядие, нужно вести машину. А прав ни у кого из нас нет. Иными словами, мы влипли. Хотя на самом деле единственный, кто тут влип, — это я.

От всех этих разговоров про противоядие и гремучих змей у меня путаются мысли и начинается паника.

Сначала скользит нога. Потом рука, та, что не укушена, резко начинает потеть, и я срываюсь. Скольжу вниз по скале, слыша испуганные ахи и крики друзей, и пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, найти хоть какую-то точку опоры. Бесполезно.

И прежде чем шмякнуться на землю, успеваю подумать только об одном: «Я не готов к смерти».

2. Никки

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Марко.

Ну вот, я это сказала. И не смогла посмотреть в глубокие темные глаза моего парня, когда эти слова плавно слетели с губ, потому что меня что-то сдерживает и сейчас. Я думала, будет легче произнести «я люблю тебя», чем «я, кажется, беременна». Подло, конечно, не встречаться с ним взглядом, когда такое говоришь, но и сами по себе эти три слова — серьезный поступок.