В итоге серии мучительных перебросок с корабля на корабль в обоих отрядах определился и состав кают-компании "Цесаревича". Командиром был назначен (видимо, только на переход) капитан 1 ранга В.А. Алексеев, который в Порт-Артуре командовал канонерской лодкой "Гиляк", старшим офицером капитан 2 ранга А.С. Максимов. Вахтенными офицерами числились лейтенанты Б.Н. Кнорринг. В.И. Дмитриев (1979–1965), переведенный с "Бесшумного", мичман Ю.Г. Гадд. ревизором мичман А.А. Рихтер.

Старшим минным офицером был лейтенант Н.В. Иениш, младшим — мичман М.В. Казимиров, старшим артиллерийским офицером/лейтенант Н.Н. Азарьев. за младшего артиллерийского офицера мичман Л.А. Бабицын. Старшим штурманским офицером назначили лейтенанта С.М. Поливанова (1882–1964). Всю блокаду будучи старшим штурманским офицером канонерской лодки "Бобр", он успел отличиться на наблюдательных постах, дерзкой постановкой мин с парового катера и прорывом в Чифу на катере "Ольга". Младшим штурманским офицером стал мичман Д.И. Дараган.

Вахтенными офицерами назначались мичманы Л.А. Леонтьев, Н.В. Давыдов (с "Бодрого"), В.А. Мальцев (с "Бесстрашного"). Одна вакансия ожидала заполнения. Герой спасения корабля в ночь японского нападения П.А. Федоров стал и. д. старшего судового механика, а вахтенными механиками В.К. Корзун, А.Г. Шплет. К ним присоединился с "Сердитого" поручик B.C. Георгизон. Старшим врачом назначили лекаря (было такое первое медицинское звание) К.П. Рейнвальда. Он в этой должности провел дни осады на канонерской лодке "Гремящий". На младшего врача вакансия осталась свободной, как и на одного вахтенного офицера и двух вахтенных механиков. На своем месте остался и иеромонах о. Рафаил.

Во Владивосток, как вначале предполагалось, идти не пришлось. Вал смуты, захлестнувший Россию, докатился и до Тихого океана. "Цесаревич" с его накопленной в избытке энергией недовольства вполне мог оказаться в роли броненосца "Князь Потемкин-Таврический". Страхи мятежей были настолько велики, что даже доблестные владивостокские крейсера выпроводили в поход на родину прямо с о. Сахалин, где они находились, не дав проститься с близкими и закончить расчеты с берегом.

Контр-адмирал Энквист местом сбора своего отряда назначил Сайгон, куда 20 октября и прибыл из Манилы со своими крейсерами "Аврора" и "Олег". Здесь получили приказание "Диану" срочно отправить в отдельное плавание. Недостающих на ней офицеров перевели с "Авроры", и 1 ноября "Диана" ушла.

"Цесаревич" к месту сбора пришел 7 ноября, но совместный выход задерживался ожиданием прибытия "Алмаза", все еще развозившего по кораблям недостающих офицеров. Тогда и "Цесаревич" решили отправить в одиночку. Об опытах маневрирования в совместном плавании, чего так настойчиво министр Бирилев требовал от К.П. Иессена, здесь и вспоминать не стали. В Сингапуре следовало получить прибывшие для "Цесаревича" из Франции машинные и котельные части.

Из Сайгона вышли 10 ноября. Шли по заданному адмиралом приблизительному маршруту: прибытие в Сингапур 26 ноября, в Коломбо 10, в Джибути 23 и в Суэц 30 декабря, а в Порт-Саид 2 января 1906 г. По прибытии в Алжир 6 января следовало ожидать приказаний адмирала.

Плавание походило на бегство от грозившего вот-вот настичь корабль пожара гулявшей по России смуты. ГМШ, как и во время войны, продолжал оставаться на удивление неповоротливой бюрократической машиной: запросы о том, как объяснять командам значение "всемилостивейшего" манифеста от 17 октября, адмирал не получил. Это пытались делать сами офицеры, но нашедшиеся в командах смутьяны делали это по-своему. В результате "Цесаревич" пришел в Коломбо чуть ли не с уже созревшим заговором, готовившим восстание на переходе в Джибути.