Калека выбивался из сил. Тротуар Йорк-стрит был так разбит, что подшипники то и дело застревали в трещинах ж дырах. Местами асфальт размягчился от жары, и Питти-Питти казалось, что его затягивает в зыбучие пески.

Опираясь на сильные руки, он выбрался из очередного ухаба. Если бы его не попросила сама Свани, он ни за что не согласился бы на это изнурительное преследование. Для такого «получеловека», как он, это оказалось слишком тяжелым испытанием. Напрасно калека изо всех сил работал утюгами и расчищал себе путь громкими возгласами — силуэт светловолосой иностранки становился все более отдаленным.

Разумеется, он все равно ее найдет. Все попрошайки Коломбо уже предупреждены. Ей никуда не деться. Но Питти-Питти хотел справиться в одиночку, показать Свани, что она может на него положиться. Ведь красавица Свани так добра к нему. Она всегда приносит ему кокосовое масло для волос, и оно заглушает исходящий от него запах грязи и пота...

Поглощенный своими маневрами, он на минуту выпустил женщину из поля зрения, а когда вновь поднял голову, она уже исчезла.

Питти-Питти замедлил ход. Иностранка, скорее всего, зашла в одну из бесчисленных ювелирных лавок на Йорк-стрит. Потихоньку продвигаясь вперед, калека машинально заглянул в узкую темную подворотню на левой стороне улицы, перед пересечением с Принс-стрит, и в последний момент успел увидеть краешек знакомой желтой юбки.

Питти-Питти затормозил, одновременно успокоенный и заинтригованный. Он знал дом, в который вошла иностранка. Это была одна из резиденций гангстера Раджа Бутпития. Здесь печатались порнографические открытки для продажи туристам и часто хранились украденные ценности или контрабандный товар.

Что же привело красивую богатую иностранку сюда, в этот грязный бандитский притон?

У подворотни стоял мальчишка, продававший «Цейлон таймс». Питти-Питти свистом подозвал его к себе, что-то сказал на ухо, и мальчуган удалился, оставив калеке на хранение пачку газет.

Безногий вытер вспотевший лоб, отодвинулся к стене, чтобы не мешать прохожим, положил на голову газету, спасаясь от безжалостных солнечных лучей, и протянул руку:

— Pity!

Его плаксивый голос утонул в уличном шуме. Горожане равнодушно проходили мимо: нищие попадались в Коломбо на каждом шагу, и чтобы всем им угодить, не хватило бы и мешка медяков...

Свани объявила это очень спокойно, с показным безразличием. Расставшись с Джеймсом Кентом, Малко отправился к ней и застал девушку в тот момент, когда она разглядывала роскошные сари, недавно вывезенные контрабандой из Индии. Вся веранда была устлана разноцветными тканями. Торговец, высокий индус в белом саронге, сидел на корточках в саду.

Свани развернула отрез ярко-желтого шелка и приложила ткань к груди:

— Как по-вашему, мне идет?

Цвет ей действительно был очень к лицу. Но в данный момент Малко волновало не это.

— Вы очаровательны, — сказал он и добавил: — Но как мы найдем этого монаха и что будем с ним делать?

Свани отложила желтую ткань и взяла другую — красную парчу, отделанную золотом.

— Выманим его из дома, где он прячется, и похитим, — спокойно ответила она. — А потом заставим говорить...

Малко вздрогнул и покосился на торговца, равнодушно жевавшего бетель. Свани перехватила его взгляд и успокоила:

— Он понимает только хинди.

Девушка завернулась в парчовое сари и подошла к Малко.

— Это я, пожалуй, куплю. Если вам нравится...

Намек показался австрийцу более чем прозрачным, но, вспомнив об их последней встрече, он тут же поостыл.

— Чтобы мне понравиться, вам это не требуется...

— Вы на меня злитесь, правда? — задумчиво произнесла Свани, — за то, что я не согласилась провести с вами ночь.