— Значит, останусь дома. Не стоит закрывать галерею, так что мне будет чем заняться, а Тодд как раз переезжает.

— Очень жаль. Вам следовало пожениться. Может, тогда не разбежались бы так скоропалительно.

— Если отношениям пришел конец, бумажкой с печатями их не восстановишь, — бесстрастно возразила Франческа.

— И то верно. — Мать обаятельно улыбнулась. — А я вечно в кого-нибудь влюблялась, — добавила она, и Франческа не стала напоминать, что последняя влюбленность Талии давно в прошлом. — Может, на Сент-Бартсе кого-нибудь встречу, — мечтательно продолжала Талия, и ее лицо осветилось надеждой. Она ни на минуту не переставала надеяться на новую любовь и брак. Годы без замужества она считала пустой тратой времени. Охотница в ней всегда была начеку.

Франческа сменила тему, рассказала о первой выбранной квартирантке, и мать недовольно нахмурилась.

— Даже если она состоит в организации герлскаутов и выглядит, как Крошка Бо-Пип, это меня не убеждает. По-моему, ты все-таки делаешь глупость, впуская в дом посторонних. Ты же понятия не имеешь, кто они такие и что с собой притащат.

— Мама, если я хочу сохранить дом, у меня нет выбора.

— Лучше бы ты подыскала себе квартиру.

— Мне не нужна квартира. Я люблю свой дом.

— В таком доме невозможно жить без мужчины. Это просто небезопасно.

— А может, я найду жильца-мужчину, — осторожно возразила Франческа, вспоминая, сколько потенциальных кандидатов уже расспросила и насколько неподходящими они оказались — разумеется, об этом в разговоре с матерью и заикаться не стоило.

— Тебе нужен муж, Франческа, — попыталась вразумить ее Талия и рассмеялась: — Как и мне.

И в том, и в другом Франческа не могла с ней согласиться, но промолчала. Мать часто отпускала подобные замечания, ловиться на такую приманку не следовало. В этом просто не было смысла.

— Так когда ты уезжаешь на Сент-Бартс, мама? — спросила Франческа, надеясь вернуться к нейтральным темам.

— За два дня до Рождества. Дождаться не могу. Я так устала от здешней зимы! А потом — кататься на лыжах в Швейцарию. Тебе тоже не мешало бы развеяться.

Мать жила на другой планете, в мире вечеринок и поездок, и даже не представляла себе, как много работает Франческа. Все, что имела Франческа, она заработала своим трудом, начав с нуля. Отец оплатил ее обучение, но в дальнейшем она ни от кого не зависела. Мать и не думала делиться с ней состоянием, доставшимся от бывших мужей, считая, что в каком-то смысле заработала его.

Как всегда, обед в обществе матери оставил у Франчески чувство эмоциональной опустошенности. Их разговоры были поверхностными, им недоставало глубины и смысла. Хорошо еще, что встречи с отцом ее неизменно радовали.

На той неделе он заглянул в галерею и купил для Эйвери маленькую картину, уверенный, что приобретение придется его жене по душе. Франческа сделала ему скидку, как партнеру, поэтому картина досталась ему чуть ли не даром, но он признался, что это полотно выбрал бы в любом случае. Он поразился, узнав, что Франческа часто бывает на выставках и ярмарках искусств в других городах, ищет новые, еще неизвестные широкой публике имена, проводит часы в мастерских, вместе с художниками изучая их работы. В галерею Франчески попадали только достойные картины. Генри был почти убежден, что один или двое нынешних подопечных его дочери со временем смогут снискать громкую славу. Франческа объяснила, что картины художника, одну из которых купил Генри, пользуются устойчивым спросом, на День благодарения она как раз продала несколько, размерами побольше.