Ривка увидела на груди и спине его раны, но ничего не сказала. Главное, что они не опасны и скоро заживут.

— Ложись, Аксис. Если не выспишься, не будешь ни на что способен.

Аксис завернулся в одеяло и лег рядом с Азур.

— Два часа, не больше, — пробормотал он. — Разбуди меня через два часа.

Во дворце и на улицах Карлона было неспокойно. Исход битвы горожанам был уже известен. Когда Борнхелд, Готье, а за ними и два десятка всадников галопом ворвались в городские ворота и заперли их за собой, люди встретили их молчанием.

«Это что же, защищать их будут два десятка солдат и король? — спрашивали себя королизцы. — Выходит, Карлон, как Ахар, потерпел поражение?».

Придворные оставили дворец и укрылись в потаенных домах узких улочек Карлона. Оставаться во дворце было опасно. Каким будет двор Аксиса? Найдется ли место для них? «Несомненно, — утешало себя большинство. — Каждому новому королю, будь то наследник или узурпатор, нужен двор, окружающий его лестью».

Глаза горожан то и дело обращались к полю боя, освещенному факелами: солдаты исполняли долг перед мертвыми — копали могилы. Многие из тех, кто смотрел на них с городских стен, потеряли в сражении сыновей, отцов или мужей, и принадлежали они к обеим противоборствующим сторонам: многие горожане Карлона служили в войске Аксиса.

Настроение в Карлоне было скорее грустно-примирительным, нежели гневным и пугливым. Большинство, как и Аксис, жалели о том, что допустили войну. Могли же братья, в конце концов, прийти к компромиссу? Борнхелд, судя по всему, потерпел окончательное поражение: городу осады не выдержать. До сих пор Карлон пользовался репутацией города веселого и грешного, умеющего делать деньги, а вот к войне и ее последствиям он был явно не готов.

Если горожане примирились с поражением Борнхелда, то Джейм был близок к истерике.

— Ты потерял королевство, потерял Сенешаль! — кричал он на Борнхелда.

Пьяный Борнхелд сидел на троне в Лунном зале. Куда подевались его мечты? Амбиции? Неужели конец? Какую ошибку допустил? В руке он все еще держал пустую бутыль из-под красного вина. Мгновение, и вот она летит в сторону Джейма.

Брат-Наставник успел пригнуться, и бутылка упала позади него, расколовшись на тысячу осколков.

— Все пропало, — прошептал он. — Тысячелетний труд пошел насмарку в один день!

— Я слышала, ты потерпел поражение, Борнхелд, — послышался нежный голос. В зал вошла Фарадей. Борнхелд повернулся к жене. В бархатном платье цвета темного изумруда она была просто великолепна. Высокая прическа, бриллиантовое колье, жемчужные серьги. — Ты плохо выглядишь, Борнхелд. Может, позвать врача? Уж не заболел ли ты той же болезнью, что и Приам?

Борнхелд скривил рот — это все, на что он был способен.

— Аксис одержал победу благодаря предательству. По-другому он не умеет. В том, что королевство мое распалось, виноваты предатели.

— Если королевство распалось, — возразила Фарадей, ничего, кроме презрения, к мужу не испытывавшая, — так это потому, что тебе такая роль не по силам. Сколько времени ты отсидел на этом троне? Сколько?

Борнхелд подался вперед и чуть не свалился с трона, настолько он был пьян.

— Шлюха! Ты тоже предала меня. Сколько мужчин ты затащила к себе в постель и настроила против меня? Сколько раз ты изменила мне с Аксисом?

Лицо Фарадей выразило глубокое презрение.

— Я всегда оставалась верной нашим обязательствам. В отличие от тебя.

И тут же, не дожидаясь ответа, Фарадей повернулась к Джейму:

— Ты жалкий старик, Джейм.