— Вы хотите сказать, что мы в опере? — обмер Чалмерс. Голос у него при этом был такой, будто вот-вот зазвучит увертюра к «Тристану и Изольде», а бежать некуда. — Да еще и в неоконченной? И нам что, э-э… предстоит ее завершить?

— Очень надеюсь, что нет, — с содроганием отозвался Ши. — А потом, ее и так уже кто-то закончил после его смерти. Но она основывается на легендах о древнерусских героях, так что мы наверняка в одной из таких.

— И насколько же древние эти герои? — уточнил Чалмерс.

— Понятия не имею. Во всяком случае, дело происходит задолго до того, как Петр Великий научил русских брить бороды.

— Позвольте напомнить вам, мой мальчик, что Петр Великий славен не только бритьем бород. Он основал российский военно-морской флот, в корне реорганизовал военную и гражданскую администрацию, а также основал столицу Российской империи Санкт-Петербург.

— Хорошо-хорошо, только никакими империями, столицами и Санкт-Петербургами тут даже не пахнет. И думать про них забудьте.

Выданные в комплекте с сапогами портянки привели обоих психологов, привыкших исключительно к носкам, в некоторое недоумение.

— Э-э, док, — произнес Ши, пытаясь так и эдак намотать на ногу кусок материи, — насчет Флоримели. Как по-вашему, она… здесь?

Благодаря проискам одного мстительного бога удирать из «Энеиды» им пришлось в спешке и беспорядке.

Лицо Чалмерса стало почти таким же суровым, как у Игоря, — по крайней мере, он очень похоже сжал губы.

— Если ее здесь нет… — только и вымолвил он.

Ши зашнуровал второй сапог, потом поднялся и хлопнул Чалмерса по плечу:

— Ладно, попробуем ее поискать. На самый крайний случай всегда можно присоединиться к тем купцам, про которых говорил Игорь. Между тем, мы отведали его хлеб и соль, так что давайте для начала поглядим, что еще он нам предложит. Готовы, док?

— Вполне, мой мальчик, — отозвался Чалмерс довольно тусклым голосом.

Слуга проводил их обратно к главному зданию. Ши сразу узнал большую, похожую на улей печь в углу — если верить журналу «Нешнл Джиогрэфик», таких до сих пор полным-полно в российской глубинке. Деревянные скамьи и столы были выскоблены до зеркального блеска, а на восточной стене висела икона.

Здание было как следует проконопачено, а окно имелось лишь одно. Было тепло, но, по мнению Гарольда Ши, лучше бы уж здесь как следует проветрили.

На обед подали копченую оленину, все тот же грубый хлеб и вдоволь меда, кваса и жиденького пива. Чаши самых разнообразных размеров, от самой большой до самой маленькой, были тоже деревянные, гладко отшлифованные. Выдали и стальные ножи. Ши приходилось пробовать мед и похуже, но этот был, на его вкус, чересчур сладкий, так что он только отхлебнул.

Когда они приступили к еде, из бани потянулись остальные охотники. Перед тем как усесться за стол, каждый отвешивал поклон иконе, а затем князю. Двое из них присоединились к психологам за столом Игоря — представили их как Олега Николаевича и Михаила Сергеевича.

Здесь, как и почти везде, явно считалось дурным тоном разговаривать с полным ртом, однако куда более дурным тоном было сидеть над пустой чашей. Вскоре помещение наполнили жизнерадостные пьяные голоса, летящие шаги слуг и спотыкающиеся движения тех, кто направлялся в сортир.

Усевшись, Михаил с Олегом, равно как и Игорь, внимательно оглядели путешественников. Поскольку Ши с Чалмерсом не делали ничего подозрительного — только ели и пили, атмосфера за столом вскоре разрядилась.

Когда прошло первое напряжение, Игорь задал несколько весьма острых вопросов относительно их происхождения.