Кристофер Сташефф. Чародей в яростиЧародей поневоле – 4
ГЛАВА 1
— Там мое место, Делия! — Нет, Джефри, ты сам знаешь, что не твое! Этот конец полки мой, я тут держу своих кукол! — Неправда! Я тут несколько недель держал свой замок! Род в раздражении бросил перо. После трех недель попыток он сумел, наконец, приняться за историю Грамария, а детям понадобилось выбрать именно этот момент для затевания ссоры! Он свирепо посмотрел на страницу... И увидел оставленную пером огромную кляксу. Раздражение вскипело, перейдя в гнев, и он сорвался со стула. — Делия! Джеф! Надо же найти такой дурацкий повод для ссоры! Гвен, неужели ты не можешь... — Да, не могу! — раздался голос из кухни. — Иначе у вас не будет на обед ничего кроме уг... О! — Что-то ударило со звоном и лязгом, и жена Рода завопила с досады: — Магнус! Сколько раз я должна запрещать тебе соваться на кухню, когда я готовлю! — Ох, уж эти дети! — воскликнул Род, входя в детскую. — И зачем я только завел их? — Ты не заводил, папа, — выглянул из-за спинки кресла трехлетний Грегори. — Нас завела мама. — Да, разумеется, а я был всего лишь невинным свидетелем. Джефри! Корделия! Прекратите! Он вошел в море мусора, состоящее из полуслепленных глиняных скульптур, игрушек и кусков коры, сплетенных с прутьями и соломинками, служивших какой-то непостижимой, вероятно, языческой цели, понятной только детям до тринадцати. Что за кавардак! Так бывало, конечно, каждый день. — Вы хоть помните, что когда вы утром проснулись, эта комната была чистой, и прибранной? Пораженные дети подняли головы, а Корделия возразила: — Но это ж было четыре часа назад, папа. — Да, вам, должно быть, пришлось упорно потрудиться, чтобы создать подобный кавардак за такой короткий срок! Род ступил в лужу охровой краски. Нога его подскользнулась, на какую-то долю секунды он завис, размахивая руками, словно крыльями, будто пытаясь взлететь, но затем его спина врезалась в пол. Он с трудом попытался вздохнуть, в то время, как Корделия и Джефри в страхе съежились у стены. Воздух с шипением вошел Роду в легкие и вырвался обратно с воем ярости: — Ах вы поросята! Неужели вы не можете убрать за собой! Дети попятились, широко раскрыв глаза. Род, покраснев, с трудом поднялся на ноги. — Бросают на пол мусор, грызутся из-за дурацкого куска полки, да еще дерзят! — Мы не... Мы... — Вы опять за свое! — навел обвиняюще указательный палец Род. — Что бы вы ни делали, не возражать мне! Если я говорю, что вы это делали, значит делали! И не пытайтесь оправдываться! Он высился над ними горой гнева. — Дерзкое, глупое, ослиное отродье! Дети прижались друг к другу, глядя большими и испуганными глазами. Рука Рода взметнулась отвесить подзатыльник. С треском, как от пистолетного выстрела, перед Корделией и Джефри появился старший брат Магнус, закрывая их вытянутыми в стороны руками. — Папа! Они же не хотели! Они... — Нечего мне втолковывать, что они делали! — закричал Род. Одиннадцатилетний мальчик вздрогнул, но продолжал решительно противостоять отцовской ярости, и это только ухудшило положение. — Как ты смеешь мне противиться! Наглый маленький... — Род! — в комнату влетела Гвен, вытирая на ходу руки о передник. — Что ты делаешь? Род круто повернулся, ткнув указательным пальцем в нее. — Даже не пытайся защищать их! Если б ты научила своих детей ходить по струнке, этого не случилось бы! Но нет! Ты позволяла им делать все, что захочется, и бранишь их, только тогда, когда они ведут уж себя действительно ужасно! Голова Гвен отдернулась, как от удара. |