Иэн угрюмо кивнул и взглянул в мою сторону, немного покраснев – как будто столь открытый выговор уничтожал его шансы понравиться мне. Он мог не беспокоиться, у него с самого начала не было ни малейших шансов.

Колин прислала швейцара, проверить, как мы тут, и, пока он разговаривал со Стэнтон, Иэн наклонился ко мне.

– Неужели я единственный, кому кажется, что мы с ума сошли, раз поехали сюда? – Он кивком указал на Стэнтон. – Она считает, что все в порядке, но блин! Они держали нас в плену! Это непростительно! Неужели тебя это не бесит?

Тогда мне это, естественно, не нравилось, но со временем я поняла, чем это было вызвано.

– Конечно, бесит, – соврала я, надеясь, что говорю достаточно убедительно. – Я злюсь всякий раз, как думаю об этом.

Иэну, похоже, полегчало, и он наконец оставил эту тему.

Мы сидели в благословенном молчании, а атриум продолжал заполняться. К моменту начала церемонии в нем собралось около двух сотен гостей. Я продолжала выискивать знакомые лица, но не находила никого, кроме Адриана с отцом. Но затем, в последнюю минуту, в атриум поспешно влетел еще один ярко одетый гость. Я застонала, а Стэнтон неодобрительно прицокнула языком. Прибыл Эйб Мазур.

Адриан стильно обыграл цвет в официальном одеянии, Эйб же использовал цвет для оскорбления органов чувств. Честно говоря, это был один из самых скромных ансамблей, в которых мне доводилось видеть Эйба: белый костюм с ярко-зеленой, оттенка киви, рубашкой и шейный платок в «огурцах». На Эйбе были его обычные золотые серьги, а черные волосы блестели так, что я решила – он, пожалуй, перебрал с маслом для волос. Эйб был мороем сомнительной нравственности и вдобавок к этому отцом моей подруги – и бывшей возлюбленной Адриана, – Розы Хэзевэй. Присутствие Эйба заставляло меня нервничать, потому что в прошлом у меня с ним состоялись кое-какие тайные сделки. Стэнтон же нервничала потому, что этого мороя алхимикам никогда не удалось бы взять под контроль. Эйб уселся в первом ряду, заслужив перепуганный взгляд координаторши Колин, наблюдавшей за этой стороной зала. Полагаю, Эйб не совпал с ее планом размещения гостей.

Раздалось пение труб, и гости, сидевшие позади, вдруг преклонили колени. За ними, один за другим, последовали остальные ряды. Стэнтон, Иэн и я недоуменно переглянулись. Потом до меня дошло.

– Королева! – прошептала я. – Королева идет!

По лицу Стэнтон я поняла, что этого она не предвидела. Ей потребовалась доля секунды, чтобы решить, каков должен быть протокол для данной ситуации и как поддержать наш статус «цивилизованных» гостей.

– Мы на колени не опускаемся, – таким же шепотом велела она. – Стойте на месте.

Это было вполне обоснованное решение, поскольку мы не являлись подданными моройской королевы. Но мне казалось, что на нас, как на единственных, не преклонивших колени, все смотрят, и это смущало. Несколько мгновений спустя звучный голос провозгласил:

– Ее королевское величество Василиса Первая!

Когда она вошла, даже Иэн ахнул от восхищения. Василиса, или Лисса, как ее требовали называть Адриан и Роза, являлась воплощением неземной красоты. Не верилось, что мы с ней ровесницы. Ее царственная манера держаться не имела возраста. Высокая, гибкая фигура была изящной даже на фоне других мороев, а пепельно-белокурые волосы окружали бледное лицо, словно таинственная вуаль. Хотя королева вышла в свет в очень современном коктейльном платье цвета лаванды, она плыла в нем, словно в пышном бальном платье Викторианской эпохи.