Они спустились по каменным коридорам, где сияли лампады, напоминавшие куски льда.

— Какой прекрасный летний день, — промолвил Пиребан, дрожа от холода, но служители не обратили внимания на его учтивость.

Наконец они остановились у огромной металлической двери. Подняв ладони к лицу, Первый служитель поклонился.

— Солнечный господин, ты должен отворить эту дверь и войти туда. Там спит королева города. Ее сну уже семьсот лет, и охраняет его страшный зверь. Сразись со зверем, победи его, разбуди королеву, и она достанется тебе вместе с Сияющим городом.

— Так я и думал, — пробормотал Пиребан. — Может, у них там целая вереница дверей, зверей и спящих королев. Но делать нечего, надо идти навстречу своей судьбе.

Служители поклонились и разошлись.

— Вот тебе! — в сердцах произнес он. — Мало я себя лупцевал терниями! Не для того я сбежал из горного храма, чтобы пропасть в лунном узилище!

И, сорвав меховое одеяние, он принялся избивать себя металлическим абрикосом, завязанным в кушак.

Привычное покаяние успокоило душу. И хотя ему было известно о бессердечии богов, он верил, что они все-таки поощряют подобные действия смертных. К тому же упражнения согрели его гораздо лучше, чем меховые одежды. И снова он вспомнил древние учения храма, особенно одну фразу, которая предшествовала откровениям богини. Она звучала так:

«Ищущий, но не стремящийся к тому, что ищет, никогда не обретет искомого, даже если оно будет дано ему в руки. Тот же, кто горит истинным желанием получить редчайшую вещь в мире, найдет ее, даже если она погребена в земле».

— Очень хорошо, — заключил Пиребан и принялся наносить себе удары с еще большим усердием.

«Сколь многие, подойдя к двери, найдут ее закрытой. Тому же, кто действительно хочет войти, стоит лишь постучать, и ему откроют».

Когда эти слова отзвучали в сознании Пиребана необходимое количество раз и рука начала уставать, он снова оделся, завязал кушак и вернулся к двери.

— А хочу ли я действительно входить? — спросил себя Пиребан. — Чем бы это ни было — наказанием или судьбой, остается лишь повиноваться. Я принимаю уготованное мне. — И, постучав в дверь, он промолвил: — Откройте, пожалуйста.

Дверь отворилась.

Другой бы на его месте разразился смехом или проклятиями, однако Пиребан был спокоен. Он невозмутимо прошел через металлический портал и огляделся.

Перед ним простирался длинный зал, вымощенный хрусталем, сквозь который слабо мерцал свет. Освещение было нереальным, и призрачным, словно зал заполняла вода. Пиребан, тем не менее, двинулся дальше и вскоре вошел под своды колоннады. В самом ее конце располагался бассейн с черной жидкостью. На противоположной стороне бассейна стояла кровать, задрапированное серебром и золотом. Лежал ли на ней кто-нибудь? Пока Пиребан вглядывался, пол между бассейном и ложем заходил ходуном, из-под него, как и было обещано, появилось жуткое животное — гигантская белая собака побольше льва и с бычьими рогами, крокодильими зубами и горящими глазами. Заметив Пиребана, она зарычала и бросилась в атаку.

Однако Пиребан, которому нечем было защищаться, лишь нахмурился и вспомнил, как открыл дверь.

— Мне надо выполнить задание, — произнес он, глядя, как пес царапает пол леопардовыми когтями. — А потому я хочу и должен победить эту тварь. — Пес несся на него во всю прыть, разинув пасть, и Пиребан сделал шаг ему навстречу. Пес помедлил, и через мгновение они сошлись, оказавшись одного роста.