|
Но девушка села на золоченый стульчик у его ног, будто чувствуя себя здесь в большей безопасности. Подобно большинству ортодоксальных митроистов, с детства устрашаемых леденящими душу рассказами о изуверствах негодяев из мрачных святилищ с человекоподобными божками, она чувствовала инстинктивный страх перед служителями Ассуры и их религией. Гайдрайт стоял перед ними, почтительно склонив обнаженную голову. - Какие будут повеления, Ваше Величество? - Сначала поесть, ответил король, и хозяин комнаты ударил серебряной палочкой в золотой гонг. - 53 Еще не успели затихнуть мелодичные звуки, как из занавешенных портьерами дверей появились четыре фигуры в капюшонах, несущие серебряный столик на четырех ножках, полный дымящихся яств и хрустальных кубков. С низким поклоном они поставили его перед Конаном, который вытер об одежду руки и с нескрываемым удовольствием щелкнул языком. - Осторожнее, Ваше Величество! - боязливо шепнула Альбина. Говорят, они едят человеческое мясо! - Ставлю пари на все мое королевство, что это не что иное, как телячья печень, - ответил ей Конан. - Ну же, за дело, девочка! Ты что, - хочешь умереть с голода? Выслушав эту отповедь и к тому же видя яркий пример человека, чье слово для нее становилось высшим законом, княжна с аппетитом принялась за еду, как только увидела, что ее владыка стал поглощать куски мяса и пить вино с таким видом, словно во рту у него ничего не было по крайней мере дня два. - Вам, жрецам, не занимать мудрости, - произнес Конан с набитым мясом ртом и зажатой в руке большой телячьей костью. - Мне нужна ваша помощь: я хочу вернуть себе трон Акулонии. Гайдрайт уныло покачал головой, отчего король вдруг ударил по столу кулаком в порыве гнева. - Да что за черт!? Что это случилось с мужчинами Акулонии? Сначала - Сервейс... а теперь и ты! Вы что - способны только крутить и качать своими дурными головами, вместо того, чтобы думать, как прогнать этих псов? Жрец вздохнул и неторопливо ответил: - Господин мой! Мне больно об этом говорить, но ничего не поделаешь: вольность Акулонии подошла к концу. Да что там, - теперь может кончиться вольность всего света! Как в давние времена, мир сейчас вступает в эпоху неволи и страха. - Что ты имеешь в виду? - спросил сбитый с толку Конан. Гайдрайт упал в кресло, и, опершись локтями о колени, уставился в пол. - Против тебя объединились не только предавшее тебя дворянство Акулонии и немедийская военщина, - поведал он, - но и колдовство, холодная черная магия страшного потустороннего мира. Жуткая фигура поднялась вновь из темноты прошлого, и нет сейчас сил, способных ей противостоять... - Да что ж ты имеешь в виду, черт возьми!? - повторил Конан. - Я говорю о Ксалтотуне из Архерона, умершего три тысячи лет назад и которого теперь вновь носит земля. Король Акулонии молчал, но перед глазами его мгновенно появился образ - спокойное, нечеловечески красивое лицо. И вновь его посетило непонятное предчувствие, что лицо это он уже где-то видел, точно так же, как и звук слова "Архерон", затрагивающий струны неясных воспоминаний. - Архерон... - повторил он. - Ксалтотун из Архерона... Но ты шутишь? Архерон - это легенда, которой уже много сотен лет, и ничего более. Я вообще часто думал, что это простая фантазия... - Нет. Он был черной правдой. Империей чародеев, практикующих такие вещи, о которых даже сгинула память. Он был сметен с лица земли дикими западными племенами, давшими после этого начало нашему и соседним государствам. Чернокнижники Архерона подчинялись отвратительному некроманту, хранителю наиболее чудовищных и зловещих - 54 магических знаний, полученных прямо от самих демонов. И из всех чернокнижников того проклятого королевства ни один не мог сравниться по силам с Ксалтотуном из города Питон. |
