На самом же деле грековская секьюрити была самой лучшей частной службой безопасности в городе. Правда, к частному сыску по клиентским заказам она отношения не имела и занималась исключительно охраной объектов, принадлежащих Грекову, а также членов его семьи и, конечно, его самого. А надо сказать, принадлежало ему полгорода или чуть меньше. По крайней мере, так говорили досужие сплетники, рассуждая о том, кто в Белокаменске богаче всех, эти сплетники уверенно ставили Грекова на второе Место после Ткача, который контролировал весь подпольный бизнес, а заодно и часть легального. Они — Ткач и Греков — между прочим, были друзьями несмотря на то, что Ткач — закоренелый бандит, а Греков — в меру честный бизнесмен с высшим гуманитарным образованием.

Говоря о том, что к поиску маньяка подключится грековская служба безопасности, генерал Голубев не упомянул другую сторону. А ведь люди Ткача наверняка будут искать Санта-Клауса не менее усердно. И с ними Ростовцеву тоже придется считаться и, возможно, даже сотрудничать.

— Юго-запад, — определил Ростовцев направление по часикам на фотографии.

— Я уже послал туда людей. И позвонил Добродееву.

Фамилию Добродеев носил шеф грековской службы безопасности.

— Я свяжусь с ним, — сказал Ростовцев.

Курсантов Белокаменской высшей школы милиции опять снарядили в лыжный кросс по пригородным лесам. Редкой цепью они довольно быстро продвигались через потрясающей красоты сосновый лес, носящий имя собственное — Старый Бор.

Когда несколько курсантов одновременно заметили девушку и приблизились к ней, они смогли произнести лишь одну грубую фразу, типичную для подобных ситуаций, а потом несколько минут не говорили ничего. Одного паренька вырвало на снег. Остальные сдержались.

Зрелище было жуткое. Более жуткое, чем в первых двух случаях. Хотя бы потому, что Снежана Грекова была по сути дела еще подростком. Шестнадцать лет — начало расцвета.

А еще она была удивительно красива. Даже теперь, когда превратилась в заснеженную ледяную статую. Ира Маслова и Галина Петренко обладали вполне заурядной внешностью — а Снежана была по-настоящему красива.

— Сука! — заорал вдруг один из курсантов, имея в виду, очевидно, убийцу. Бросив палки, парнишка с рыданием рухнул в снег. Он забился в истерике, выкрикивая проклятия в адрес безумца, который пытает женщин холодом и лишает их жизни.

— Тебе не придется писать обвинительное заключение, помяни мое слово, — сказал Ростовцев, заставший финал этой сцены, следователю прокуратуры Туманову, — Его линчуют, как только возьмут. Причем тем же способом.

— Не кажи гоп, — скептически пожал плечами Туманов. — Если его возьмут секьюрити или бандиты — тогда может быть. А наши люди на это неспособны. Разве что ребра поломают сгоряча да нос разобьют. Ты, помнится, при свидетелях обещал собственноручно линчевать Крокодила — и что из этого вышло?

— Я — законопослушный нудный мент. Что ж с меня взять?

— Вот именно. И я такой же. И они все тоже, — Туманов показал лыжной палкой на курсантов.

К Туманову подошел Добродеев. Он выглядел подавленным, но держал себя в руках.

— Это она, — сказал он. — Моего опознания достаточно, или это должен сделать отец?

— Потом, — ответил Туманов. — В морге. Сам Греков на поиски не поехал. И жену не пустил. Только взглянул в кабинете Голубева на фотографию, сказал: «Да», и уехал домой.

У Грекова было несколько детей от разных женщин.