— У меня только один путь — на биржу. Бедная мама, она будет так переживать…

— Женечка, а ты не хочешь поехать со мной? Я еду с женой в Мурман, затем в экспедицию. Не присоединишься к нам?

— Не хочется маму оставлять одну… Но если уж выбирать между экспедицией и биржей, то я выбираю экспедицию.

— Может, подумаешь, с мамой посоветуешься?

— Уже подумала и посоветовалась. Мама будет против, но… Хочется посмотреть мир, а что я здесь увижу? Разве только повезет, и снова буду стучать на машинке с раннего утра до позднего вечера. Мама меня простит и поймет.

— Тогда в путь! Нас ожидает небольшой крюк, тебе, думаю, он будет приятен. Мы сначала должны заехать в Москву. Там пробудем два дня, потом вернемся и двинемся на Мурман. Ты довольна?

— Кажется, что, несмотря на двадцать лет, я уже прожила несколько жизней, точнее три. Первая — это то, что происходило со мной до октябрьской революции, вторая — моя жизнь в Питере, а третья — в Киеве. Сейчас я готова начать новую жизнь и не знаю, есть ли в ней место для старой.

— Ты обижена на Блюмкина?

— Да. Он мог бы разыскать меня в Питере. Адрес бабушки он знает, здесь одно время жил. Не искал — значит, я ему не нужна.

— Трудно сказать, что лучше, а что хуже… Якова я видел один раз, но могу сказать, что это человек, который не успокоится, пока не свернет себе шею. Быть рядом с ним — значит, подвергаться такой же опасности.

— Тем более в это время.

— Час Самайна. Я его так называю.

— Что такое Самайн?

— Самайн, согласно кельтскому календарю, это время соприкосновения двух миров на пути уходящего бога, когда разделяющая завеса истончается. Он соединяет две половины года, темную и светлую, соединяет два мира — Верхкий Мир людей и Иной Мир. Вот так и наше время балансирует между тьмой и светом, добром и злом и не имеет между собой четких границ.

— Мы все находимся на границе между злом и добром, светом и тьмой… Верно подмечено.

— От знакомых я узнал, что Блюмкин учится в Москве в академии РККА, но в данный момент находится в длительной командировке.

— Дважды в одну реку не входят и дважды одной жизнью не живут. Поэтому я как-то переживу… А в Москве побываю с удовольствием, ведь я там никогда не была!

Москва встретила их теплом уходящего лета. Барченко отпустил Женю на целый день для знакомства с городом, предупредив, что завтра ранним утром надо выезжать обратно в Петроград. «А там сразу на Мурман. Дорога предстоит неблизкая».

Женя в первую очередь побывала у Кремля, на Красной площади, полюбовалась цветными куполами храма Василия Блаженного. Людей на улицах было много, и все куда-то спешили. Среди москвичей Женя чувствовала себя неуютно. Впечатление от сравнения с Питером сложилось следующее: Москва обстоятельнее, солиднее — как умудренный опытом человек, а Питер изящнее, подвижнее — как сама молодость.

Гуляя, с Красной площади вышла на какую-то улицу, затем на другую и запуталась в их хитросплетении. Увидев тумбу с объявлениями, остановилась узнать, какие проблемы волнуют Москву и москвичей. На глаза попался серый листок, украшенный хитрыми загогулинами. Из него узнала, что сегодня вечером в большом зале консерватории состоится суд над имажинистами, в котором будут участвовать поэты Шершеневич, Мариенгоф, Есенин, Кусиков. Женя посмотрела на часы. До начала оставалось совсем немного времени, а она была в незнакомом городе, где ничего не знала.