— Мы находимся в удивительном крае, полном загадок и еще предстоящих открытий, — рассказывал Барченко. — Возможно, здесь находится прародина человечества… Но об этом поговорим позже. Нам предстоит изучить явление мерячения, его еще называют «эмерик», — необычное заболевание, которое порой охватывает целые семьи, даже поселки на Крайнем Севере, за полярным кругом. Что это, массовый психоз или возбудителем является психическая зараза? В конце прошлого столетия сотник Нижне-Колымского казачьего отряда описывал это заболевание так. — Александр Васильевич достал записную книжку и придвинулся к костру, чтобы было удобнее читать. — «Болеют какою-то странною болезнью в Нижне-Колымской части до 70 человек. Это их бедственное страдание бывает более к ночи, некоторые с напевом разных языков, неудобопонятных; вот как я, каждодневно вижу пять братьев Чертковых и сестру их с девяти часов вечера до полуночи и далее; если один запел, то все запевают разными юкагирскими, ламаутскйми и якутскими языками, так что один другого не знает; за ними их домашние имеют большой присмотр». — Он закрыл записную книжку и продолжил: — Мерячение может продолжаться от одного-двух часов до целого дня или ночи и повторяться в течение нескольких дней, бывают и более тяжкие случаи. Местные жители объясняют припадки порчей или вселением в тело злого духа, «мэнэрика», и потому в таких случаях говорят: «Бес мучает». Про «мэнэриков» ходят среди населения разные истории. Например, что они могут прокалывать себя насквозь ножами, и это не оставляет следов. Могут плавать, не умея этого в обычном состоянии, петь на незнакомом языке, предсказывать будущее. Одержимый «духом» во многом подобен шаману, обладает его силой и способностями, что, несомненно, роднит мерячение и шаманство. Различие между ними состоит лишь в том, что «мэнэрик» вселяется в больного против его воли, а шаман вызывает «духа» по своей воле и может повелевать им. Поэтому болезнь связывают с кознями тундровых шаманов, разгневанных на людей, которые тревожат их покой. Русские, испытавшие это состояние, называли его лангутским припадком или арктической истерией. Вот с таким заболеванием нам предстоит встретиться, изучить его и описать. Вопросы есть?

— Страшно как-то. А вдруг это в самом деле зараза и мы ее подхватим? — боязливо спросила Лида, тихая девушка невысокого роста, с молочно-белой кожей.

— А мы ее спиртиком! — рассмеялся рыжеволосый тридцатилетний Семенов, за время путешествия отрастивший такую же рыжую бороденку, за что члены экспедиции за глаза прозвали его попиком. И сделал вид, как будто собирается обнять девушку. Лида испуганно отодвинулась, подтолкнув сидящую рядом Юлю, и та разлила чай.

— Семенов, опять вы! — с досадой произнесла Юля.

— Извини, я нечаянно! — покраснела Лида.

— При чем здесь ты? Ты только следствие! — взвилась Юля, высокая, спортивного сложения девушка, с правильными чертами лица. Женя еще раньше заметила, что Семенов к ней «неровно дышит», но боится подступиться.

— В дороге есть всего две напасти: комары и Семенов. И не знаешь, какая из них хуже…

— А гнус? Он, по-моему, хуже комаров! А Семенов… — смущенно добавила Лида, вызвав взрыв истерического смеха. Смеялись долго, до слез. Даже Лида, вначале покрасневшая, поддалась этому всепоглощающему хохоту.

— Видите? — сказал Александр Васильевич, первым успокоившись. — Первый звоночек. Если разобрать ситуацию, ничего смешного не произошло, ничего смешного не было сказано, а у Юли даже на глазах слезы выступили. Это признаки истерии… Никто из нас не почувствовал, как она незаметно подкралась и в один миг овладела всеми.