Эннунцио покачал головой. Он был раздражен и недоволен положением вещей.

— Я думал, вы делаете полезное дело. Решил по разговору с вами. Я помогал расследовать убийство, а не губил свою карьеру.

— Мы делаем полезное дело, и я твердо намерен схватить этого человека.

— Черт, — устало бросил Эннунцио. — После встречи с вами я надеялся… Так что вам от меня нужно?

— Есть какие-то результаты по объявлению в газету— спросил Куинси.

— Я отправил письмо в лабораторию, так что пока никаких. Однако почерк как будто совпадает с предыдущим образцом. Что касается текста, ничего нового сказать не могу. Автор скорее всего мужчина. Судя по стилю, не особенно образованный, но судя по содержанию, уровень умственного развития у него, должно быть, выше среднего. Повторяю свою гипотезу: возможно, мы имеем дело с душевнобольным. Может, у него паранойя или какое-то другое заболевание. Ритуал для него явно очень важен. Процесс приносит ему такое же удовлетворение, как само убийство. Остальное вы знаете не хуже меня. — Эннунцио взглянул на Куинси. — Он не остановится, пока его кто-то не остановит.

Куинси кивнул. Это сообщение очень обескуражило его и внезапно он почувствовал, что ему все надоело. Беспокойство о Кимберли. Беспокойство о Рейни. И мысли о том, что это значит, когда разговор о детях пугает его больше, чем разговор о психопатах.

— Особый агент Маккормак получил еще один звонок, — сказал Куинси, — Он хотел записать разговор, но, полагаю, после всего случившегося у него не было времени.

— Когда состоялся этот разговор?

— Вчера поздно вечером. Когда он был на месте обнаружения тела.

Эннунцио встревожился.

— Мне это не нравится.

— «Несуб» умеет выбирать время.

— Вы думаете, он ведет наблюдение.

— Как вы сказали, ему нравится процесс. Для него он так же важен, как само убийство. У нас появилась новая версия. — Куинси пристально наблюдал за Эннунцио. — «Несуб» скорее всего пользуется при совершении убийств грузовым фургоном. Особый агент Кэплан говорит, что сейчас на базу приезжает много фургонов, принадлежащих работающим там строителям.

Эннунцио зажмурился и закивал.

— Вполне возможно.

— Кэплан ищет в списке рабочих тех, кто раньше жил в Джорджии. Это может дать нам имя, но, боюсь, уже слишком поздно.

Эннунцио открыл глаза и внимательно посмотрел на обоих.

— Ему нужно было проникнуть в Квонтико, он проник, и больше ему здесь нечего делать, — продолжал Куинси. — События разворачиваются в поле, и видимо, нам нужно отправляться туда, если мы хотим найти его. Итак, доктор, чего еще вы не сказали нам из того, что знаете?

Судебный лингвист выглядел испуганным, настороженным и весьма сдержанным.

— Не понимаю, почему вы это говорите...

— Вы проявляете большой интерес к делу.

— Верно.

— Слишком сосредоточились на звонке Маккормаку, хотя имеете дело с письменными документами.

— Лингвистика есть лингвистика.

— Мы принимаем любые версии. — Куинси сделал последнюю попытку: — Даже расплывчатые, непродуманные.

Эннунцио заколебался.

— Не знаю… Тут есть что-то такое… Впечатление, которое у меня иногда создается. Но впечатления не факты, и я не могу полагаться на них.

— Вам поможет, если мы скажем, что у нас есть еще три путеводные нити? — спросила Рейни.

— Какие?

— Вода. Какая-то пыль. И сырой рис. Источники воды и пыли мы, видимо, найдем.