14 мая 1207 г.

Средиземное море к югу от Крита, борт «Святого Фоки»

Предыдущие три дня бушевал шторм, несший неф в нужном направлении, но в то же время нещадно трепавший его. Но, должно быть, молитвы команды и пассажиров Святому Николаю  добрались-таки до небес. Ветер, еще вчера грозивший сломать мачты, сегодня стих. Море, дыбившееся огромными водяными горами, предстало гладкой равниной, а на очистившемся небе обнаружилось теплое солнце.

Измученные штормом пассажиры выбрались на палубу. Почти все они имели вид зеленый и болезненный. Бодрым выглядел только Робер, и, к удивлению всех, монах Гаусельм. Могучую натуру трубадура, казалось, не могло пронять ничего. Когда корпус нефа содрогался под ударами волн, он невозмутимо распевал скабрезные куплеты, а когда даже опытных мореплавателей тошнило от вида еды, с аппетитом уплетал колбасу.

А когда шторм закончился, на лице Гаусельма объявилось умильное выражение, словно это он сам, своим пением, усмирил стихию.

– Возрадуемся, сеньоры, во имя Господа, – сказал брат Анри. – Миновала нас смерть страшная в соленой пучине!

– Зато смерть от меча поганых нас может и не миновать, – неожиданно ответил капитан "Святого Фоки". Лицо его было бледным, а глаза трусливо помаргивали.

– В чем дело?

– Взгляните на горизонт, доблестный рыцарь, – капитан поднял пухлую руку. – Вон на тут точку на юге…

Полуденный горизонт был почти чист, и только приглядевшись, можно было рассмотреть черное пятнышко, похожее на прыщик на безбрежном лике моря.

– И что это, по-вашему? – поинтересовался де Лапалисс.

– Еще неясно, но судя по тому, как шустро она движется при таком слабом ветре – это галера. В этих местах корабли христиан встречаются гораздо реже, чем суда африканских пиратов. Боюсь, что нам придется готовиться к бою, – на капитана было жалко смотреть. – И зачем я только согласился выйти в море в одиночку? Ведь знал, знал!

– Полно ныть, капитан, – глава тамплиеров отреагировал на известие о пиратах вполне равнодушно. – Вооружите своих людей. Вместе мы с Божьей помощью постараемся дать отпор.

На судне воцарилась суета. Забегали матросы, извлекая откуда-то из-под палубы луки и связки стрел. Брат Гаусельм вытащил из-под ризы окованную железом дубинку, и занял место у борта. Рыцари поспешно спустились вниз. Сражаться в пешем строю не в привычках Ордена, но выбирать не приходилось.

Робер торопливо натянул подкольчужник, и с помощью оруженосца облачился в кольчугу. За ней пришла очередь кольчужных чулок, перчаток и стальных башмаков. Поверх доспехов, как и положено, на рыцаря надели гербовую котту белого цвета с алым крестом впереди и сзади. Снаряжение дополнил глухой шлем с дырочками для дыхания. Поверх стеганой шапки и кольчужного капюшона его тяжесть почти не чувствовалась, зато голове почти сразу стало жарко. Робер с ужасом подумал, как в таком снаряжении биться в знойном климате Святой Земли…

Нацепив перевязь с мечом, он поспешил вслед за товарищами.

Приготовления к бою оказались закончены. Неф повернул на север, в жалкой попытке достичь прибрежных вод Кандии  , где в последние годы  хозяйничали венецианцы. Но ветер дул слабо и галера заметно приблизилась. Черная, с низкими бортами, она казалась очень маленькой рядом с огромным нефом, который выглядел еще мощнее благодаря двум башням для лучников.

Теперь стало видно, что флаг над галерой украшен полумесяцем, а палуба усеяна народом.

– Пираты! Так и есть! – сказал спокойно брат Анри.