— А ты можешь звать меня Таддеушем, Штарн. — Инквизитор передал графин в позолоченные ладони сервитора, который тихо парил над ним, пока он устраивался на одной из кушеток. — Полагаю, Колго очень ценит тебя.

— Не сомневаюсь. Я работаю с ним уже двадцать три года.

— Похоже, что оба мы с тобой в некотором роде пленники.

— Бывает и хуже.

— Штарн… — Таддеуш неожиданно сел, словно был удивлен. — Разве Штарны не связаны с Домом Йенассис?

— Побочная ветвь, — ответил Штарн. — Мы гордимся тем, что входим в состав Дома Йенассис. Но редко кто из посторонних способен разобраться в отношениях между Домами. Должно быть, ты немало знаешь, Таддеуш.

— Прошу прощения. Не знал, что Дом Йенассис для тебя значит так много. Должно быть, все вы скорбите о своем патриархе.

Штарн кивнул, мрачно всматриваясь в поверхность амасека:

— Да, это ужасно. Говорят, всему виной десантники Хаоса. Великий Враг внутри самого Дома Йенассис. Многие из нас не верят этому, другие понимают, что так и есть, но не могут до конца смириться.

— А ты?

— Наша Галактика, Таддеуш, охвачена тьмой. Порой происходят ужасные вещи. И одному Императору ведомо, сколько всего я навидался за годы службы у Колго.

Таддеуш выдержал паузу. Незаметные мутации, сопровождавшие гены навигаторов, скрывали тот факт, что Язон давно перешагнул отметку в восемьдесят лет. На службе же он состоял, скорее всего, еще с подросткового возраста. Как часто ему доводилось побеседовать вот так с тем, кто не был навигатором? Хотя бы и с инквизитором или еще с кем-нибудь обладающим властью, раз уж он во многом подчинялся приказам лорда Колго.

— Франтис Йенассис был не лучшим лидером, — наконец произнес Штарн. — Но без него Дом оказался просто обезглавлен. Конечно, снова начнутся все эти политические игры, но знал бы ты, как мы их ненавидим. И хотя нам запрещено говорить об этом, но знай, инквизитор, что не все из нас их переживут. Даже среди навигаторов есть свои политические фракции.

— Как и у инквизиторов, Штарн. Впрочем, нам об этом тоже запрещается говорить, так что никому не рассказывай.

Легкий кивок, и сервитор подлетел к Штарну, вновь наполнив его бокал. Вся прелесть амасека заключалась в том, что он не казался крепким, хотя и был таковым.

Но Штарн не был глупцом. Он безропотно принял наполненный бокал так, словно долго продумывал свою роль и собирался сыграть ее до конца.

Таддеуш так же хорошо знал свою часть пьесы.

— А если вдруг найдется — ты только представь! — человек, которому известно, кто убил Франтиса Йенассиса. Возможно, все будет несколько сложнее, чем гибель в результате нападения диверсионной группы десантников Хаоса. Должно быть, вам будет достаточно приятно узнать, что Франтис не стал просто случайной жертвой?

Штарн сделал большой глоток.

— Мне стоило бы догадаться, что наш разговор не будет обычной светской беседой. Ведь иначе зачем бы человеку подобного статуса понадобилось поговорить с таким, как я?

— А зачем бы кому-то вроде тебя ассоциировать себя с пленником своего господина? Да, таков уж я, Язон, и тебе это прекрасно известно. Тебе же не хочется всю свою жизнь заигрывать с безумием. Может быть, когда-то тебя это и устраивало, но не теперь. Однажды ты проснулся и понял, что хочешь стать простым гражданином.