Лэш, как всегда неподвижно, стояла у меня за спиной. Мне хотелось пустить ее в бой, но рисковать стражем пока не стоило — мало ли, вдруг среди охраны обоза найдется кто-нибудь не в меру умелый. К тому же я в последнее время чувствовал себя куда спокойней, когда она находилась рядом.

Наконец фыркающие, почуявшие смерть лошади, тащившие здоровенную, тяжело нагруженную фуру, показались из-за поворота. По обе стороны от повозки ехали стражники в кольчугах и с копьями, однако щиты были небрежно закинуты за спину, а тяжелые шлемы приторочены к седлам. Они весело болтали между собой, совершенно забыв о том, что им следовало бы поглядывать по сторонам. Значит, есть все же какая-то справедливость: за такое несение службы они сейчас будут наказаны.

Наконец стражники соизволили заметить меня — к этому моменту на поляну выехала уже третья фура. Один из солдат пришпорил коня и двинулся по направлению ко мне, вероятно намереваясь задать какой-нибудь вопрос. Выражение его лица, насколько я видел, было вполне умиротворенное.

— Мир тебе, добрый человек! — вежливо поздоровался он, стараясь не обращать внимания на стоящую позади меня девушку, одетую в кольчугу.

— И тебе мир, воин…

— Не подскажешь ли, скоро ль будет Серебряный Бор?

Разумеется, он знал о том, что до деревни ехать еще с час, иначе грош ему цена. Хороший охранник, тем более не первый год работающий на Рыжего, должен знать дорогу. Вопрос был, скорее, данью вежливости.

— Скоро, воин, скоро. Если вы оставите повозки здесь, то как раз за час и доскачете, — улыбнулся я ему.

Некоторое время до этого тугодума доходило услышанное, затем по его лицу пробежала тень. Похоже, он все же понял намек — а я уж и не надеялся. Но все же солдат попытался уточнить:

— Что ты, добрый человек, разве ж можно бросить наши фуры. Перед тобой караван Сийкста Рыжего, известного в здешних местах человека. Мы продаем оружие, лучшее оружие, может, твою деву-воительницу заинтересует наш товар?

Он говорил складно и вежливо, не иначе как образованный человек, редкость среди наемников. На мгновение мне даже стало его жаль.

— Конечно, заинтересует, воин. Мы бы взяли весь ваш товар… и цену я могу предложить высокую, куда выше, чем в Серебряном Бору.

Он понял. Я заметил, как рука воина еле заметно сместилась к рукояти меча. Что ж, я все равно не собирался отпускать их.

— Какова же будет твоя цена? — В его голосе вежливости стало намного меньше, зато отчетливо проявились стальные нотки.

— Жизнь, конечно. Твоя и твоих спутников. И даже ваших лошадей… Разве это плохая цена? Мне кажется, я очень щедр.

— Это плохая шутка. — Пальцы воина стиснули эфес.

— Я не шучу.

Я сунул в рот пальцы и оглушительно свистнул. Казалось, придорожные кусты пришли в движение — три сотни зомби, размахивая в основном дубинами, двинулись к каравану.

Вдоль обоза прокатился звон извлекаемых из ножен мечей. Стражники еще не поняли, кто им противостоит, но это не займет у них много времени. Впрочем, это ничего не изменит. Воины не боятся зомби, по крайней мере мне всегда так казалось, значит, не побегут.

Что-то блеснуло у меня перед глазами, и я снова перевел взгляд на своего недавнего собеседника. Он медленно валился с лошади, его рука, отсеченная на локоть, лежала на земле, все еще сжимая в пальцах меч. Лэш спокойно вытирала лезвие своего оружия. Прекрасно, девочка действует замечательно быстро.

Тем временем моим бойцам до повозок оставалось с десяток шагов, не больше. Двигались они все же недостаточно быстро — обычные разбойники, конечно, хлынули бы со всех сторон бегом, с криками и воплями, стараясь подбодрить друг друга и запугать обреченных солдат.