Она летала так просто и свободно, словно с самого детства каждый день парила в воздухе; полет дарил ощущение радости и легкости, это было очень, очень здорово. Василиса полетала над домиками, сделала круг над стадионом, пристально вглядываясь в глубь лагерных аллей — не подсматривает ли кто? И, решившись, перемахнула через забор.

Пугая Василису, над кронами лесных деревьев то и дело вспархивали ночные птицы. Покружив еще немного, девочка решила приземлиться на самую верхушку сосны. Веточки казались очень тонкими, но крепкими; Василиса без труда уцепилась за ствол, пахнущий смоляной хвоей, и, балансируя на босых ногах, прислушалась. Где-то вновь прозвучало всполошенное угуканье совы, то и дело слышались сонные вскрикивания, таинственные стуки и скрипы. Лунный диск закатился за небольшую тучку, и небо стало намного темнее.

Василиса взмахнула крыльями и оттолкнулась от ветки — соскользнула, но не упала, тут же выровняв траекторию полета. Зависнув над лесными кронами, она всматривалась в даль, где почти у самого горизонта горели огни ночного города. Интересно, сколько лететь до него? Наверняка очень долго… Но и спать как-то совсем не хотелось. Мелькнула шальная мысль: а что, если полетать немного между девятиэтажками? Вряд ли ее кто-то заметит. Да и невидимой можно стать в любой момент — произнести свое числовое имя и прикрыться крыльями. Если хорошо рассчитать время, то можно успеть вернуться до утра… Василиса не хотела признаваться самой себе, что ей просто хочется полетать подольше, чтобы поверить окончательно — часодейство ей не приснилось, не привиделось.

Увлеченная этой мыслью, она не заметила, что лес, окружавший лагерь, закончился. Перед ней раскинулась широкая, быстротечная река. Василиса немного устала, поэтому решила сделать передышку — река казалась неглубокой, но ее водяной поток, яростно рвущийся по камням, не внушал доверия — вброд такую речку ни за что не перейти.

И вот тогда случилось непредвиденное.

Завывая и свистя, пронесся острый сухой ветер; ударил по лицу, вскружил волосы, закрутился воронкой и пропал. Испугавшись, Василиса присела на берегу, чтобы зачерпнуть немного воды и вытереть вспотевший лоб. Но тут же ахнула от изумления: река превратилась в тонкое ажурное кружево из водяных струек, словно к ней прикоснулись волшебным морозным посохом.

Стало тихо-тихо. Василиса вскочила, но ее движение замедлилось, как будто она вдруг превратилась в девяностолетнюю старуху, медленно разгибающую под тяжестью лет спину. Неужели время остановилось? Понимая, что это может означать, Василиса сделала невероятное усилие, чтобы оглянуться. Сердце забилось в груди маленькой испуганной птичкой: к ней по берегу шел человек. Его темная фигура в ореоле серого тумана казалась расплывчатой, будто бы не до конца проявившейся из другого мира.

Василиса ощутила, как липкий страх поднимается изнутри и быстро движется к самому горлу. Но она справилась с собой: ее рука уже держала часовую стрелу.

— Кто вы? — тихо спросила девочка, но посреди абсолютного безмолвия ее голос прозвучал неестественно громко.

Человек не ответил. Он шел медленным, размеренным шагом и вскоре остановился прямо перед ней. Длинные черные волосы обрамляли его лицо без каких-либо черт — пустое, серое пятно…

— Кто вы такой? — вновь прошептала Василиса.

Попятившись, она залезла в остановившуюся во времени реку, и вода плотно сомкнулась вокруг ее щиколоток, — казалось, будто ноги увязли в цементе. Ощущение было неприятным до омерзения, но выбраться на берег девочка не могла — дорогу загораживал страшный человек в темном плаще.

И вдруг незнакомец заговорил:

— Отдай… Стальной… Зубок.

Он шагнул к ней, и девочка отпрянула назад. Даже если бы она хотела, то не могла бы отдать ЧерноКлюч этому человеку — таинственная часодейная вещь осталась в домике номер 13.