— У тебя есть дневник? — удивился Лешка.

— Был в детстве, — краснея, ответила девочка. — Да и я там больше задачи решала, примеры… Так, блокнот.

— Это же глупо, — снисходительно заметил Лешка. — А вдруг кто-то прочитает?

— Обойдется! — Василиса спрятала книжку обратно в рюкзак. — А дневники ведутся для того, чтобы навести порядок в мыслях. Написал то, что тебя волнует, и сразу стало легче на душе.

— Мысли надо держать в голове, — назидательно сказал мальчик и в подтверждение дотронулся пальцем до виска. — Никто не залезет и не узнает.

— Сильно сомневаюсь, — пробормотала Василиса, но друг ее не услышал.

Перекрывая гул голосов, по лесу пронесся крик:

— Молодежь, внимание!!! Кому от тринадцати до шестнадцати лет — ко мне! И быстро, а то останетесь без обеда!

Кричал тот самый Серега в черной майке с красным черепом, еще в автобусе предлагавший Лешке играть в карты. Рядом с парнем стояла высокая и очень худая девушка с грустным и напряженным лицом. На ее курносом носу, густо усыпанном веснушками, чудом держались огромные круглые очки в массивной оправе. В руках она держала большую толстую тетрадь, похожую на классный журнал, и записывала в нее фамилии приехавших. Очевидно, к этому делу вожатая относилась крайне серьезно: на ее широком лбу пролегла глубокая морщинка, а губы от усердия сжались в тонкую линию.

— Вот, что я говорил? — шепнул Лешка на ухо Василисе. — Наш Серега — вожатый! Давай скорей к нему, а то, если места не останется, к малолеткам запишут. У малышни строгий распорядок дня, но главное — им много чего нельзя.

— Чего нельзя? — не поняла Василиса.

В отличие от Лешки, почти каждое лето отдыхавшего в летних лагерях, она-то первый раз попала в подобное место, поэтому для нее все гласные и негласные правила, понятные для старожилов, были в новинку.

— Похода с ночевкой не будет, купаться в речке нельзя, — начал перечислять Лешка, не забывая расталкивать сверстников, чтобы пробиться поближе к Сереге. — На завтрак манную кашу дают, у-у-у… С медом. — Его передернуло от омерзения. — И в Большой Игре только старшие отряды участвуют — первый и второй. Потому что в третий детей с семи лет принимают…

— В какой такой игре? — Василиса еле поспевала за другом.

— О, Рознев! Иди сюда! — Наконец рыжий вожатый заметил их усилия. — И подружку свою тащи… Эй, а ну расступились! Рыжих принимаем без очереди, — подмигнул он Василисе. — Тебе сколько стукнуло? Запишись у Риты.

— Ей через три недели будет тринадцать, — тут же сказал Лешка.

Вожатая поглядела на девочку с прохладцей:

— Записываю в третий отряд.

Василиса жутко испугалась, ведь только что Лешка очень живо расписал ей ужасные перспективы пребывания в «малышовом» отряде.

— Скажите, пожалуйста, можно ли мне во второй отряд? — как можно жалобнее попросила она.

— Нет!

— Мы так хотим попасть в один отряд! Мы с детства дружим, — канючил Лешка, но Рита неумолимо покачала головой:

— Не положено.

Василиса расстроилась. Перед глазами замелькали тарелки с манной кашей и куча ревущих малышей над ними.

Но Сережка мгновенно спас положение.

— Маргарита Сергеевна! — душевно произнес он, приобнимая вожатую за плечи. — Да что вы так строги, в самом деле? Друзья с детства, всегда вместе, неразлучны, пусть идут в один отряд.