|
Колдун неожиданно взмахнул своей костлявой рукой, в которой невесть откуда появился кривой, острый, как бритва, сарацинский нож, полоснул по ладони боярина. Тот вскрикнул – больше от неожиданности, чем от боли, и отдернул руку. Большая капля крови успела упасть в котелок, растворилась в нем. Варево в котелке забулькало, закипело, как будто под ним снова развели огонь.
– Ты сдурел, что ли, старик? – прошипел боярин и потянулся к кинжалу, висящему на отделанном серебром поясе. – Не серчай, государь мой! Для верного колдовства нужна была малость твоей крови. Теперь можешь глядеть… теперь тебе твое будущее откроется… Варево в котелке тем временем утихло, успокоилось, поверхность его стала ровной и блестящей, как вода в замерзающем озере перед тем, как покрыться льдом. Боярин наклонился над котелком и застыл, пристально вглядываясь в него. – Что ты видишь, боярин? – Вижу коршуна черного… вижу, как клюет он гусей, да журавлей, да прочих птиц… клюет, так что кровь из них так и брызжет! Что сие значит, старик? – Видно, еще многих людей сживет со свету грозный царь, прежде чем за ним самим придет костлявая… Боярин снова вгляделся в котелок. – А теперь что ты видишь? – Теперь вижу, как падает тот коршун с небес в черное озеро. Упал, как камень, только вода плеснула. И сразу по озеру рыбы заплавали, заскользили, одна другую проглотить пытается… как сие видение понимать? – Так понимать, что скоро умрет грозный государь и ближние его бояре перегрызутся, власть деля. Боярин снова склонился над котелком. – А теперь что ты видишь? – А теперь вижу самого себя. Вижу, что стою я под большим дубом, а с того дуба падают на меня не листья да не желуди, а золотые да серебряные украшения – кольца с дорогими каменьями, гривны нашейные, кинжалы сарацинские, искусно изукрашенные… ох… а теперь мне в руки венец дорогой упал! – Видать, государь мой, что после смерти грозного царя достанутся тебе слава и богатство невиданные, а спустя какое-то время будешь сам ты венчан на царство! Боярин отшатнулся от котелка, уставился на колдуна, потом схватил его за отворот кафтана и встряхнул: – Правду ли ты говоришь, старик? – Я тебе ничего не говорю, это тебе колдовское зелье сказало. А я только толкую то, что ты сам видел. Боярин отпустил старика и снова склонился над котелком. – Не довольно ли тебе, государь? – окликнул его колдун. – Может, остановишься? – Не мешай мне, старик! Я должен знать все… все, до конца! А ты только толкуй мне видения… – Ну, воля твоя… говори, что ты видишь! – Вижу, как курица клюет своего цыпленка… как овца пожирает своего ягненка… вижу, как корова гложет теленка… что сие может значить? – Голод большой будет в твое царствование. Такой голод, какого не видывали прежде на Руси! – Голод? Велика ли беда! Главное, что я заранее о нем узнаю, велю приготовить большие запасы… казны не пожалею, но людей от голода спасу… Он снова склонился над волшебным котелком – и отшатнулся в испуге, вскрикнул: – А это что? – Что ты увидел, государь? – Увидел лицо младенца… мальчика малолетнего… в крови, весь он в крови! И свои руки увидел – а на них кровь… что это видение значит, старик? – Не знаю, государь мой, ничего не ведаю! – колдун отвел глаза. – Ты сам про то больше моего знаешь. Что ты там видел – это только тебе самому ведомо… только тебе самому открыто… а сейчас уходи, прощай, государь мой, оставь меня, мне помолиться нужно, замолить нужно грехи свои тяжкие… столько на моей душе грехов накопилось, что вовек не отмолить… – Ты мне, старик, зубы-то не заговаривай! – Боярин снова схватил колдуна за ворот. |
