Вот почему, если первый том моей «Истории» назывался «Часть Европы», второй называется «Часть Азии».

Несколько особняком от остальной Руси стоит история Новгородчины, обширного региона, избежавшего татарской оккупации и потому долго сохранявшего черты изначальной русской государственности. (Подробный очерк о жизни средневековой купеческой республики включен в первый том моей «Истории».) Но и русский Северо-Запад был политически несамостоятелен, являясь если не прямой провинцией Орды, то ее сателлитом и протекторатом.

На протяжении двух с лишним веков Русь была частью азиатской державы. Собственно, мы и сегодня являемся страной преимущественно азиатской. Достаточно посмотреть в атлас, чтобы убедиться: границы современной России совпадают скорее с контуром Золотой Орды, нежели Киевской Руси.

Иное дело, что, попав на двести лет в зону азиатской цивилизационной модели, Русь там не осталась – но и к европейской парадигме тоже не вернулась, а попыталась нащупать свой собственный, промежуточный путь. Однако речь об этом пойдет уже в следующем, третьем томе.

Ей предшествовало зловещее предзнаменование.

Вообще-то это в очередной раз приблизилась к Земле комета Галлея. Всякое ее появление приводило наших суеверных предков в трепет, поскольку от одного космического визита до другого проходило целых 76 лет, за это время сменялись поколения и предыдущее впечатление забывалось. Поскольку в средние века те или иные несчастья происходили часто, небесный феномен иногда совпадал с какой-нибудь бедой. В позапрошлый раз комета Галлея пролетела незадолго перед половецким нападением 1068 года, и это запомнилось. А вот в 1145 году хроники ничего про нее не пишут, потому что как-то обошлось. В записи же за 1265 год читаем (про какую-то другую комету): «Явилась на востоке звезда хвостатая, страшная на вид, испускающая большие лучи; из-за этого назвали эту звезду волосатой. При виде этой звезды охватил всех людей страх и ужас. Мудрецы, глядя на звезду, говорили, что будет великий мятеж в земле, но Бог спасет нас своею волею. И не было ничего».

Так что не стоит придавать знамениям особенного значения.

В ту эпоху Русь была хоть и окраинной, но стопроцентно европейской страной, соединенной торговыми, культурными, династическими связями с Западом, который после 1204 года (когда крестоносцы захватили Константинополь) на время вобрал в себя и Византию. Страной – но не государством.

Страну русославян (я называю этим термином восточнославянскую прото-нацию, которая впоследствии разделилась на русских, украинцев и белорусов) по-прежнему объединяли язык, культура, религия и родственные связи властителей, принадлежавших к династии Рюриковичей, но с ослаблением и оскудением бывшей столицы, Киева, на Руси возникли два новых центра политической силы. На юго-западе строил и расширял свою державу Даниил Галицкий; на северо-востоке властвовало потомство недавно умершего владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо (об обоих этих выдающихся деятелях было рассказано в предыдущем томе). Впрочем, и на юго-западе, и на юго-востоке не прекращались княжеские раздоры, так что не существовало даже и регионального единства. За эпоху, предшествующую монгольскому нашествию, на Руси произошло не менее восьмидесяти междоусобных войн – в среднем раз в два года.

Господин Великий Новгород, богатая торговая республика, жил по собственным обычаям и сохранял автономию вплоть до второй половины XV века, однако независимости так и не достиг, поскольку не обладал собственной продовольственной базой. Попытки владимиро-суздальских, а позднее московских князей покорить Новгород являются одной из основных сюжетных линий всей истории русского средневековья.

Следует сказать, что насущной потребности в крепком государстве, управляемом единой волей и представляющем собой мощную военную силу, в начале XIII века, пожалуй, и не было.