– Он тебя знает в лицо?

– Видел. Может, не помнит?

– Свидетеля убийства? Не смеши меня. Сколько их всего там было?

На мгновение Сережка закатил глаза, припоминая:

– Не знаю… Пятеро? Или больше… Но тех чу… мигрантов били только двое из них.

Логов подвел черту:

– И один сейчас здесь. Какого черта ты молчал столько месяцев?

Что он ожидал услышать в ответ? Сережка струсил, это было понятно без слов. Может, Артуру трудно было понять, что не каждый человек рождается бойцом…

«Это несправедливо, – заспорила я с собой. – Он понимает людей не хуже моего. И сотни раз уже сталкивался с тем, что люди готовы терпеть и молчать, даже когда их истязают и унижают. В каждом из нас скрыто животное – кровожадный хищник или покорная овца. Серега – овца…»

Не проявляя особого сострадания, Логов продолжал пытать его:

– Если мы возьмем его, ты дашь показания? Иначе все бессмысленно. Больше у нас ничего нет: вряд ли кто-то обратился в полицию.

Серега бросил на меня взгляд, полный отчаяния. Сколько раз я ловила подобный, когда Малышенкова вызывали к доске… Чего я только не придумывала: переворачивала учебник, когда сидела на первой парте, чтобы он читал с листа… Или отчетливо произносила ответ без голоса, и ему как-то удавалось угадывать, что я говорю… Но чем я могла помочь сейчас? Заверить, что скинхеды его не достанут? Я сама не верила в это. Взывать к его совести, после того как сама молчала о преступлении три месяца, было глупо… А упрекать Сережку в трусости нечестно. Кто осмелится открыто пойти против настоящей банды?

– Я могу включить тебя в программу защиты свидетелей, – мягко произнес Артур.

Но это, кажется, еще больше выбило Серегу из колеи – взгляд его так и заметался по нашим лицам:

– В смысле?! Это ж мне уехать придется, так?

– Или сменить внешность и фамилию, – предложил Артур. – Сможешь выбрать себе личико. Кто у вас там сейчас секс-символ?

Он вопросительно взглянул на меня, но я только пожала плечами: некогда мне следить за этой ерундой. Похоже, не только мне показалось, что Логов относится к этому недостаточно серьезно. Серега так и сморщился:

– Вы так шутите? Блин, это смешно, по-вашему?!

– Проще, конечно, перебраться в другой регион…

– Куда? Я родился в Москве.

– И за МКАДом есть жизнь…

– Только не для меня. Все, забудьте, что я сказал. Я не полезу в мясорубку!

Артур светло улыбнулся:

– Тихо-тихо. Это твое дело. Нет так нет.

С подозрением прищурившись, Сережа уточнил:

– Типа, вы это так и оставите?

– А что я могу? – Артур аккуратно отрезал и отправил в рот очередной кусок мяса. – У меня нет ни трупов, ни свидетелей… Что я могу предъявить этому ублюдку? Не могу же я просто подойти и сказать ему: «Парень, я знаю, что ты сделал прошлым летом… Пошли со мной».

– Не можете? – повторил Сережка потерянным голосом.

Логов покачал головой:

– Пусть живет. И ты живи… Только ты, приятель, оглядывайся в темных переулках. До конца своих дней оглядывайся… Не играет роли, выступишь ты против него или нет.

– В смысле?

«Как бы не разревелся», – подумала я с тревогой, глядя, как задергался Сережкин подбородок. Пока он еще держался, но Логов продолжал давить.

– В любом случае ты был свидетелем его зверства, и рано или поздно он тебя отыщет, раз ты больше не с ними.