– Ты стала совсем взрослая, – с сожалением произнесла Лора.

– То маленькая, то взрослая… Слушай, ты определись, а то не знаю, какой мне быть.

– Самой собой, – обняла ее за плечи Лора. – Знаешь, за тебя я спокойна, а вот Лика… Наша Лика наивная, глупенькая…

– Придурковатая, – дала свою оценку Лана. – Не смотри на меня с осуждением, сама знаешь, Лика с большим приветом.

– Мне страшно за нее.

– Говоришь так, будто собралась навсегда уехать.

– Куда?.. – рассеянно сказала Лора, замедляя шаг.

Ее отвлекли бесчисленные огоньки, освещающие улицу. Они беспорядочно пульсировали, мигали, бежали по дороге и электрическим гирляндам, взрывались и гасли, создавая иллюзию праздника. В этот блеск воображение легко вписывало лица – счастливые, улыбающиеся, беззаботные, словно по ту сторону огней существует другой континент, где люди созданы из иного материала, не знают горестей. Но ступить за границу тем, кому предназначено прозябать, запрещено. Кто и когда наложил запрет, неважно, он вызывал протест, несогласие с местом под небом и с тем, что нельзя его поменять. Попытаться-то можно. И нужно. Особенно когда существует мизерный шанс.

– Возьми деньги и поезжай домой, – торопливо заговорила Лора, копаясь в сумочке.

– А ты? – нахмурилась Лана.

– Я? Я приду позже… Мне нужно в одно место…

– Врешь. Ты к нему пойдешь. К Максу.

Ну, что тут будешь делать? Сестричка действительно выросла и понимает больше, чем хотелось бы.

– Да, к нему, – призналась Лора.

– Но он же не один! – потерялась Лана. – И бросил тебя!

– У нас еще не было тех отношений, чтобы употребить слово «бросил». Лана… он нам нужен. Я знаю, Макс неплохой человек, он поможет нам…

– Чем? Обманывай себя сколько угодно, но не меня, – вознегодовала та. – Хорошо, ты придешь к нему, а там эта выдра… Что скажешь ему? Извини, я тут постою, вам не помешаю, так, да? Или ты собралась рассказать ему все-все? Да он тебя сразу с лестницы спустит!

– Пусть. По крайней мере, это лучше, чем недосказанность.

Почти насильно Лора сунула деньги сестре в руку и повернула в сторону, уходила, не оборачиваясь на разобиженный тон Ланы:

– Ты просто втюрилась в него, как глупая курица, а он не стоит того!.. Лора!.. Вернись!.. Это унизительно!..

В бессилии Лана топнула ногой, но это не помогло вернуть Лору, старшая сестра растворилась в ночном городе.

Садясь в такси, Настя назвала адрес, а Максим своего не назвал, что дало ей повод к подозрениям. Вчера ему не удалось затащить ее к себе, сегодня он попробует напроситься в гости, но зря надеется, что Настя постесняется отказать. Наблюдая за ним – Настя сидела на заднем сиденье, Максим рядом с водителем, – она давила в себе смех, потому что он был такой серьезный (будто возвращался с научного симпозиума), такой многозначительный, изредка выходивший из глубокой задумчивости по пустякам, которые слегка его раздражали (например, когда подсказывал водителю, где лучше повернуть). Или казался утомленным от глупости окружающего мира и людей, не стоящих его мизинца на левой ноге. Цирк! Максим явно не допускал, что Насте дано видеть его насквозь, нет-нет, он ведь умнее, а она – телка, тупая дура, примитив. Только непонятно, чего он добивался своей идиотской игрой.

Таксист остановился у подъезда, Максим протянул назад руку и открыл дверцу, не соизволив выйти из машины, но напомнив Насте:

– Ты приехала.