|
Отдавали его недорого, дом был относительно неплохой, порыв к природе был силён… Места для «подумать» в схеме не нашлось. Если там жить всегда — то чем заниматься? Если ездить как на дачу — далеко, неудобно и дорога грунтовая. А если зомби-апокалипсиса дожидаться, как приятель планировал, то быстро надоедает. Ему надоело за год, но он успел поправить крышу, сделать вместо колодца насосную скважину, переложить печку и развести коз. Коз потом пришлось отдать — резать у горожанина рука не поднялась, всё остальное осталось. Будущее «родовое имение» постепенно вернулось во мрак запустения и хаос заброшенности. С тех пор он мечтал от него избавиться на любых условиях, но желающих не находилось. Он просто не мог не предложить его мне, хотя бы в полушутку.
А я вдруг взял и согласился.
Не веря своему счастью, приятель развернул бурную деятельность. Сначала торговался как чёрт, но потом признал, что вернуть своё — уже хорошо. Париться формальностями он не хотел: «Да зачем тебе эти бумажки, бери ключи да заезжай», но мне был нужен договор и оформление через БТИ — это хороший, жирный, недвусмысленный след. И это основание для неплановых расходов, которые у меня, несомненно, будут. Вывести хороший кусок бюджета в нигде не учтённую наличку — это бесценно. Тем более что приятель мой, убеждённый антигосударственник и криптоманьяк, карточками принципиально не пользовался. Я легко договорился с ним поставить в договоре купли-продажи сумму в два раза большую — объяснив заначкой от жены. Трижды разведённый приятель не мог упустить повод позлорадствовать на тему: «Ага, я говорил, что все они такие!» и охотно согласился прикрыть меня своей мужской солидарностью. Теперь в мире электронных следов всё сходилось — я снял почти все невеликие накопления с резервной карты и отдал их за дачу. Поступок по-житейски глуповатый, но вполне в пределах бытовой нормы. На самом деле я отдал половину, остальное ушло в кэш, который точно пригодится. Нормальный деревенский пятистенок, обшитый по срубу досками и крытый оцинковкой, уходящий вдаль заросший матёрым бурьяном огород, большой, обитый рубероидом, деревянный сарай, пяток одичалых старых яблонь, заросли вишни-самосейки. Всё это обнесено косым штакетником, обжито мышами, кротами и муравьями, и всё это теперь наше. В деревеньке на два десятка домов заселены три — чета престарелых колхозников-пенсионеров, бодрый военный отставник возраста к 60-ти и одинокая бабка вида настолько замшелого, что вообще непонятно, чем жива ещё. Военный отставник гнал самогонку и изображал из себя фермера, но в основном, как и все тут, жил на пенсию. Он единственный проявил какой-то интерес к тому, что дом, удачно стоящий на отшибе, обрёл нового хозяина, но, когда убедился, что я не интересуюсь регулярными поставками самогона, то разочарованно отстал. Теперь мы вели странную жизнь. С утра я брал жену и дочку, ехал с ними в гипер, где закупал продукты, оттуда в гараж, там закидывал их к башне, а сам ехал на УАЗике на эту чёртову дачу, увозя в кармане телефон жены. С трудом кое-как очистив от пыли и мышиных говен веранду, садился там работать, вылавливая паршивенький триджи-интернет с поднятого на крышу роутера. Работать на ноутбуке и слабой сетке было неудобно, но, в принципе, возможно. Медиаконтент мне не нужен, а для данных пары мегабит хватает. |
