— Спасибо, — прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его между ушами. Он замурлыкал еще громче и прижался к ней. Она позволила себе еще немного понежиться в его любви, но ее ждали обязанности, и она отказалась отложить на потом то, что обязана сделать.

Глубоко вздохнув, она потянулась к терминалу комма. Этот не был стандартного больничного образца, и она мрачно улыбнулась. Специальные высоко защищенные системы связи следовали за ней по пятам… даже сюда, в больничную палату. Пробрался ли техник внутрь, что подсоединить их, пока она была без сознания? Скорее всего, нет, решила она. Куда бы она ни путешествовала, ее охрана в числе прочих деталей всегда беспокоилась о том, в какой госпиталь ее отвезут в случае крайней необходимости. Поэтому они наверняка позаботились о том, чтобы в выбранном ими госпитале имелось нужное оборудование для связи, на случай если оно ей понадобится.

Адриенна отбросила эту мысль и нажала на кнопку приема возле мигающего огонька ожидающего сообщения. Прозвучал тихий сигнал, и она прочистила горло.

— Авторизация выдачи сообщения, — произнесла она медленно и четко. — Адриенна Мишель Аориана Элизабет, Альфа Семь, Отель три, Лима.

Мгновение компьютеры проверяли ее голос и код авторизации для этой поездки, а потом на экране засветилось изображение ее отца.

«Он ужасно выглядит». — подумала Адриенна. Глаза Роджера распухли, а морщины на лице казались выжженными кислотой. Несколько секунд он молчал, потом резко вздохнул и тут же начал говорить:

— Я знаю, почему ты поехала в Твин Форкс, Адриенна, — сказал он и она сидела не шелохнувшись, потому что его голос изменился. Он был безжизненный, резкий, размытый и неровный — совсем не тот ровный, бесстрастный и вечно, смертельно благоразумный голос, который она привыкла бояться. — Я знал, что ты собираешься сделать еще до твоего отъезда с Мантикоры, и это привело меня в ярость — чего ты и добивалась — но я ничего не сказал. И потому, что не сказал, я почти тебя потерял.

Его голос внезапно дрогнул на последних четырех словах, и он остановился и ухватился за челюсть, крылья его носа раздувались, а мышцы щеки подергивались. Адриенна пораженно уставилась на дисплей, потому что за десять лет со смерти королевы Соланж она ни разу не видела в нем такой бури эмоций.

— Я знаю, что обидел тебя, Адриенна, — наконец сказал он, снова безжизненным, но теперь хриплым голосом. — Я даже знаю как и почему. Я не идиот, как бы по-идиотски я себя ни вел. Но одного знания недостаточно. Хотя должно было быть.

Отец говорил почти сбивчиво, но каждый маленький взрыв слов выходил в ритме стаккато, с лазерной четкостью, несмотря на его рваный тон.

— Должно было быть. И было бы , если бы я не боялся так. Но я подумал… Нет, неверно. На самом деле я не думал вообще, но мне казалось , что думал. И казалось безопаснее быть бесчувственным, оттолкнуть тебя…

Он замолчал, и снова прочистил горло.

— Мне не нужно сообщать тебе все дурацкие вещи, которые я делал, — продолжил он через миг. — Видит Бог, если я это сознаю, то ты-то уж и подавно. И я даже не имею права надеяться на то, что ты поймешь, почему я это делал… или простишь меня за это. Поэтому я и не собирался просить прощения.

— Но… — он снова прервался, сделал глубокий вдох и его припухшие глаза подозрительно заблестели — Но сегодня я почти потерял тебя, — хрипло произнес Роджер. — Возможно, уже потерял, и если так, то я не виню тебя, но сегодня я едва не потерял тебя навсегда, как… как я потерял твою мать. И до меня дошло, что если бы я на самом деле потерял тебя, если бы ты… умерла сегодня, тогда малейший шанс, который у меня был попросить у тебя прощения, или рассказать, как сильно я люблю тебя, или даже попытаться исправить обиду и боль, которую я причинил тебе — этот шанс умер бы вместе с тобой.