— Оно говорит нам, что разумно, — прошептала Алият и непроизвольно перекрестилась.

Теперь изображение стало ясным для зрителей. Если оно передано в натуральную величину, то росту в оригинале около ста сорока сантиметров. Посредине находился мерцающий и блистающий зеленый стебель, опиравшийся на две тонкие, то ли гибкие, то ли многосуставчатые конечности, оканчивавшиеся несколькими развилками. У верхушки из стебля выходили две аналогичные руки. Они раздваивались, каждый отросток раздваивался в свою очередь, те тоже древовидно раздваивались, и так далее; зрители не могли уследить за последними, тоненькими, как паутинки, «пальцами». По бокам существа находилась пара то ли мембран, то ли крыльев, размахом в его рост. Они словно были сделаны из перламутра или алмазной пыли, но трепетали, как шелк.

Долгое время спустя Ду Шань проронил:

— Если они таковы — разве сумеем мы когда-либо постичь их?

— Наверно, так же, как постигали духов, — столь же негромко отозвался Странник. — Я помню пляски племени качина.

— Ради Бога, чего мы дожидаемся?! — воскликнула Свобода. — Давайте покажем им себя!

— Разумеется, — кивнул Ханно.

Космический корабль продолжал полет к живой планете.

29

Итак, «Пифеос» нашел гавань, выйдя на орбиту вокруг Ксеногеи.

Задача эта оказалась не такой уж простой: здесь же кружили иные небесные тела, с которыми следовало разминуться. Прежде всего, речь шла о луне. Покрытая кратерами и выжженная наподобие земной Луны, она была раз в десять легче последней, но зато в перигее приближалась к своей хозяйке раза в три ближе, а в апогее удалялась до трех пятых радиуса лунной орбиты. Должно быть, причиной тому послужила некая космическая катастрофа, случившаяся куда позже потрясения, родившего эту планету.

Кроме того, тут же сновали своими дорогами многочисленные искусственные спутники. Ни один из них ничем не напоминал созданные в Солнечной системе. Шлюпки, как окрестил их Ханно, приходили и уходили. Экипаж «Пифеоса» не знал толком, сколько же их на самом деле, потому что двух одинаковых шлюпок им на глаза не попадалось; лишь мало-помалу они осознали, что вид шлюпок меняется соответственно миссии и обусловлен не хрусталем или металлическим плетением, а силовыми полями.

Диаметр орбиты аллоийского корабля-матки (еще одно человеческое выражение) значительно превышал диаметр лунной. Сам корабль вроде имел неизменную форму — цилиндр почти десяти километров в длину и двух в диаметре, величественно вращавшийся вдоль длинной оси, блистая, словно перламутровый. На его корме (корме ли?) стоял комплекс изящно переплетенных конструкций, которые вполне могли оказаться генератором двигателя; эти конструкции навели Ханно на мысль об узорах из сплетенных виноградных лоз на древних скандинавских рунических камнях и в ирландских евангелиях. Нос (?) корабля сперва раздавался вширь, а потом сходился к острию, напомнив Патульсию и Свободе минареты или шпили церквей. Юкико строила догадки о возрасте корабля. Миллион лет казался вполне допустимой цифрой.

— Наверно, они живут на корабле, — предположил Странник. — Э-э, какой вес обеспечивает подобная скорость вращения?

— Шестьдесят семь процентов стандартного земного притяжения, — ответил корабль.

— Смахивает на то, что они выросли как раз в подобном мире. Выходит… Так, поглядим: ты говорил, что Ксеногея притягивает в одну целую четыре десятых раза сильнее, чем Земля, а для них это… Нет-нет, позволь, я сам, — рассмеялся Странник.