Жан Кокто. Человеческий голос
Пьеса в одном действии
Сценическое пространство, ограниченное рамой из нарисованных красных драпировок, представляет собой неровный угол женской спальни, это темная комната в синеватых тонах; налево видна кровать в беспорядке, направо — полуоткрытая дверь в белую, ярко освещенную ванную. В центре, на заднике, — увеличенная фотография какого-нибудь шедевра, висящая косо, или же семейный портрет: короче, какая-то картина зловещего вида. Около суфлерской будки стоит низкий стул и маленький столик. На нем телефон, книги, лампа, бросающая вокруг беспощадно-яркий свет. Это комната, в которой произошло убийство. На полу, около кровати, лежит Женщина в длинной ночной рубашке. Она кажется убитой.
Необходимо найти такое освещение (из суфлерской будки), чтобы огромная тень сидящей женщины падала позади нее на задник. Это освещение также должно подчеркивать свет, падающий из-под абажура настольной лампы. Стиль этой пьесы исключает все, что напоминает «блестящее актерское исполнение» («брио»). Автор рекомендует актрисе, которая будет играть эту роль, избегать даже намека на иронию, язвительность, колкость, свойственные оскорбленной женщине. Героиня — жертва, обыкновенная женщина, влюбленная без памяти: она только один раз прибегает к хитрости, протягивая мужчине руку помощи, чтобы он сознался в том, что солгал, и избавил ее от этого жалкого и пошлого воспоминания. Автор хотел бы, чтобы актриса производила впечатление человека, истекающего кровью, теряющего кровь при каждом движении, как раненое животное, и чтобы в конце пьесы комната казалась наполненной кровью. Прошу также уважать авторский текст, в котором все ошибки, повторы, литературные обороты, безвкусица и пошлость тщательно выверены и распределены.
Алло, алло, алло… Да нет же, мадам, вы не туда звоните, повесьте трубку… Нет, это частная квартира. Опять… Алло!.. Но, мадам, это вы должны положить трубку… Алло, мадемуазель, алло… разъедините … Да нет же, это не доктор Шмидт… Это ноль восемь, а не ноль семь. Алло… Просто смешно… Ко мне звонят, я отвечаю. (Кладет трубку, продолжая держать на ней руку. Звонок.). Алло!.. Но, мадам, что вы от меня хотите, что я могу сделать?… Почему вы говорите в таком тоне… Почему вы считаете, что виновата, я… Ничего подобного… Ничего подобного… Алло!.. Алло, мадемуазель… Я не могу говорить. Меня все время прерывают. Линия не в порядке. Скажите этой даме, чтобы она разъединилась. (Кладет трубку. Звонок.) Алло! Это ты?… Это ты?… Да… Очень плохо слышно… Ты так далеко, далеко… Алло!.. Ужасно… Слышишь, сколько голосов на линии… Перезвони. Алло! Пе-ре-зво-ни… Я сказала: перезвони мне… Но, мадам, положите трубку. Я вам уже сказала, что я не доктор Шмидт… Алло! (Кладет трубку. Звонок.) А! Наконец-то… Это ты… Да… Теперь очень хорошо… Алло!.. Да… Это была просто пытка слышать твой голос через все эти голоса… Да… Да… Нет… действительно удачно… Я только что вернулась, десять минут тому назад… Ты сегодня еще не звонил?… А!.. Нет, нет… я обедала в гостях… У Марты… Сейчас, должно быть, уже четверть двенадцатого… Ты звонишь из дома?… Тогда взгляни на электрические часы… Я так и думала… Да, да, милый… Вчера вечером? Вчера вечером я сразу же легла и приняла снотворное, чтобы заснуть… Нет… одну таблетку… в девять часов… Немного болела голова, но я взяла себя в руки. Пришла Марта. Она позавтракала со мной. Я пошла за покупками. Вернулась домой. Уложила все письма в желтый портфель. |
