Как всегда, Дальвиг в одно мгновение преобразился, сбросив с плеч только что павшее на них уныние и безнадежность. Выхватил из шкафа легкий плащ из бордовой саржи и такой же берет, бесформенный и огромный. Остальной костюм – вытертые замшевые бриджи и побитая молью куртка на шнуровке остались прежними. Смены у него просто не было.

Остановившись перед мутным, растрескавшимся и пыльным зеркалом, Дальвиг руками пригладил длинные волосы, так, чтобы они не лезли в глаза. Срезав ножом пару непослушных прядей, он нахлобучил берет до самых бровей, сделавшись похожим на меряющего отцовскую вещь мальчишку. Берет и вправду достался ему от отца, как и вся остальная одежда. Мода на нее прошла вместе с молодостью Кобоса, лет тридцать назад.

Вид у Дальвига был весьма жалкий, и он прекрасно это осознавал. Однако сегодня это знание доставляло ему не боль, а какое‑то извращенное наслаждение. Что ж, смейтесь, Высокие, смейтесь, их детки и холуи. Придет время, когда вы будете корчиться в муках, а он, Дальвиг, тогда посмеется как следует.

Он постарался придать себе не слишком многозначительный и торжествующий вид. Получалось так, будто он собирался расплакаться. Дальвиг слегка усмехнулся – одним только уголком рта, и, довольный собой, пошел во двор, зычно приказывая Хаку седлать коня.

Книгу он взял с собой: до замка Бартрес предстояло ехать долго, и терять это время впустую Дальвиг не собирался. Вчера он уже узнал одно полезное и простое заклинание для чтения в седле (очевидно, такие проблемы возникали не только у него). Для него нужно было в одной руке зажать конскую гриву, в другой – книжную страницу и произнести: Баз каргел , что значило: «Буквы, прыгайте». Стоило только пегому выбраться из запущенного двора Беорна, Дальвиг взгромоздил книгу на холку коня и совершил предписанный ритуал. С того момента он действительно мог читать! Буквы, казалось, подскакивали со страниц в такт движениям скакуна, и слова не расплывались, а оставались четкими и различимыми. По сторонам Дальвиг не смотрел – лишь иногда бросал быстрый взгляд, чтобы не миновать важную развилку или заставить коня пройти вброд мелкий ручей.

Часы пролетели для него минутами. Солнце клонилось к горизонту, но висело еще высоко, когда Дальвиг остановился на вершине холма, в полосе высоких и стройных берез. Склон впереди уходил вдаль, постепенно снижаясь вправо, а там поднимался к небу новый холм. Между ними, в ложбине, текла речка, издалека казавшаяся крохотным ручейком. За обоими холмами лежала большущая плоская котловина, лишь на далеком горизонте в сизой дымке ограниченная новой цепочкой холмов. Посреди равнинной части, которую украшали частые группы деревьев и кустарников, высился комплекс утопающих в исполинских дубах белых зданий, с высокими шпилями, висячими ажурными мостиками. Даже с вершины холма, находившегося в нескольких льюмилах от Бартреса, Дальвиг мог разглядеть крохотные полотнища флагов на флагштоках. Их было много, очень много – по числу прибывших гостей. Увы, но ради Эт Кобоса нового не вывесят… Дальвиг тщательно спрятал книгу в седельную сумку и двинулся дальше. Проехав по дороге мимо небольшой деревеньки, расположенной у самой котловины, за густой березовой рощей, он попал на вымощенную камнем аллею. По сторонам ее росли аккуратно подстриженные в форме шаров деревья неизвестной породы, с очень плотной кроной. Сами камни в мостовой имели густой молочно‑белый цвет, и ни капли грязи не оставалось на них после проезжавших и проходивших. За рядами деревьев проглядывали подстриженные лужайки, аккуратные небольшие кучки рябин, черемух и диких яблонь. Тут и там темнели пруды с выложенными гранитом берегами, стояли беседки, такие легкие, что они казались сплетенными из паутины. Цветы, несмотря на неподходящее время года, цвели повсеместно, на ухоженных клумбах и просто так.

Идиллические картины не доставляли Дальвигу наслаждения. Все это было сделано для удовольствия врага, поэтому ему самому внушало чуть ли не отвращение.