Дети книжной эпохи виртуально лазали по реям парусников и стреляли бизонов.

Дети компьютерного века виртуально осваивают новые планеты и «мочат» инопланетных чудовищ. Разница?

— Самореализации в виртуальном мире: в нем возможно то, что в реальном если и станет — то не скоро.

Дети книжной эпохи тоже порой вырастали и начинали лазать по самым всамделишным реям. Наши вырастут... Может, и замочат кого в джунглях Волос Вероники.

— Самореализации в реальном мире: научившись писать программы и разбираться в компьютерном «железе», можно заработать вовсе не виртуальные деньги.

— Общения. Через книги общаться нельзя... По поводу книг, обмениваясь книгами и обсуждая прочитанное — можно, но ведь не непосредственно через страницы...

А через Интернет общаться можно. Причем тут и быть можно не таким как есть, угловатым подростком, а эдаким разумным и зрелым мужем.

Виртуальный секс? А что, до изобретения Интернета и электронной почты никто онанизмом не занимался? И не представлял себе при этом сисек учительницы Марьи Петровны? И петтинга тоже никогда не было? Ну-ну...

Виртуальная реальность прессы

Виртуальную реальность можно использовать... Или в политике, или в коммерции. Как хочется. Ведь могучие корпорации, и в первую очередь правительства стран, контролируют фабрики виртуальной реальности: издательства, газетные концерны, кино-и телестудии.

Когда-то новости передавались самими участниками событий, живыми свидетелями. Или текстами, о которых писали свидетели.

Нежелательных свидетелей заставляли замолчать навсегда, тексты крали, подменяли и вымарывали в них то, чего не хотелось признавать. И все же между потребителем информации и самой информацией не стояло такой мощной системы, как пресса.

Пресса берет информацию, перерабатывает ее и поставляет потребителю. Она — грандиозный фильтр, в котором решается, что должно сообщаться, а что нет.

А если и должно сообщаться — то как.

Тот, кто владеет этим фильтром, может решать — какая именно виртуальная реальность поступит к потребителю.

«Тот, кто владеет газетами, владеет Англией», — сказал английский премьер-министр Питт в 1800 году. Скорее всего, это преувеличение, но внимание Наполеона к прессе — дело известное. В годы его диктатуры газетчи ки очень хорошо знали, о чем и как им надо писать. А о чем и как писать не надо.

В наши дни тот, кто владеет телевидением, владеет страной и миром в несравненно большей степени, чем тот, кто владеет газетами.

Во-первых, он может фильтровать информацию: пропускать только ту, которую ему хочется пропустить.

Многие ли в Советском Союзе знали подробности революции 1917 года? Например о том, что Ленин и вся ВКП(б) была агентурой немецкой разведки?

Увы! Это не только у нас: многие ли в США и по сей день знают, что концентрационные лагеря придумали именно американцы, во время войны Севера и Юга в 1862—1865 годах? Что комендант лагеря Андерсонвилль для пленных северян был повешен за чудовищную жестокость, за массовую гибель пленных от голода и холода? Вряд ли...

Во-вторых, владелец газет и программ может корректировать информацию: рассказывать о событиях вроде бы и правдиво... но не совсем так, как они состоялись... А так, как ему бы этого хотелось.

Сделав противников немного глупее и хуже, чем они есть...

Сделав «своих» немного благороднее и лучше...

Как это происходит, показывает любая избирательная программа.

В-третьих, он может сообщать о «событиях», которые вообще никогда не происходили. Если он монополист — кто проверит?!

Если у вас все газеты и радио-телевидение в руках — то кто узнает, что вы врете?

Один британский журналист подсчитал, что если верить всем сводкам Совинформбюро, то с 1941 по 1945 год Советская армия убила примерно 3 миллиарда солдат вермахта.